Всё-таки надо отметить, что сам по себе детективный жанр отнюдь не так плох, как можно подумать, брезгливо перелистывая худшие его образчики. По мнению писателя Даниэля Клугера, «…детектив насквозь пронизан поэзией. Только эта литература оперирует тайной как самоценной эстетической категорией. Тайна – вот истинный герой детектива».
Но предыдущие произведения Александры Марининой в большинстве своём были ближе не к классическому детективу, у истоков которого стояли Эдгар По и Артур Конан Дойл, а к производственному роману о милиции. Жанр не менее почтенный, хотя отмеченное Клугером родство с волшебной сказкой в нём ощущается слабее. Но желание писательницы сменить тональность проявлялось давно – ещё в 2002 году вышел роман «Фантом памяти», в котором преуспевающий литератор пытается справиться с внезапной амнезией. Действительно ли он потерял память в результате автокатастрофы или просто очень хотел забыть какие-то моменты своей жизни? Душевные терзания литератора и поиски того, кто почему-то хочет его убить, перемежаются откровенно аллегорическими философскими страницами, на которых правят бал одинокая, но безмерно богатая Мария-жизнь и нищая Анна-смерть с выводком детишек – болезней и бед…
«Фантом памяти» был достаточно прохладно принят и критикой, и публикой, привыкшей к романам про Настю Каменскую. Но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы словосочетание «философский триллер» перестало казаться чем-то немыслимым.
Но «Взгляд из вечности» слишком нетороплив для триллера, и главная его тайна – это тайна того, что творится в человеческих душах. Что заставляет людей говорить правильные слова, когда и на вздох, кажется, нет сил? А ведь та же кроткая героиня произносит монолог, сделавший бы честь любому политруку. «Это неправильно, – тихо, но твёрдо сказала она, – тебе не должно быть всё равно. Любое падение начинается с маленького шажка вниз, проигранная битва начинается с незастёгнутого воротничка у солдата. Тебе не должно быть всё равно, что кушать, потому что завтра тебе будет всё равно, во что ты одет, и ты наденешь сорочку с грязным воротником и дырявые носки, послезавтра тебе будет всё равно, как ты учишься, потом тебе станет всё равно, как ты работаешь, и вся твоя жизнь превратится в сплошное безразличие и покатится вниз. Когда человеку всё равно, он не может сделать ничего хорошего, ничего полезного, он не может ничего создать, он может только прозябать. Ты посмотри вокруг: люди строят дома, собирают урожай, лечат больных, пишут книги и картины, в космос летают, работают на фабриках и заводах, значит, людям не всё равно. Ты что же думаешь, ни у кого из них никто никогда не умирал? Никто горя не знал? Никто близких не терял?»
Так что установки в романе «Взгляд из вечности» правильные. Другой вопрос, что правильные принципы ещё не гарантируют, что всем будет хорошо. И в вечности кипят споры.
«– А как же непреходящая ценность истины? Истина – это главное. Родислав ею не поступился. Аэлла ему не нужна – он так и заявил… И я не понимаю, почему честный поступок во имя истины привёл к таким последствиям, как обида и возможная вражда. Этика этого объяснить не может. А ты можешь?
– Легко. Потому что ты философ, а я – мудрец. Я жизнь знаю. А ты знаешь только чистую науку. Жизнь многообразнее, шире и жёстче… Поэтому постоянно возникают конфликты между жизнью и этическими нормами».
Неподвижный Камень в отличие от своих бойких друзей умеет немножко влиять на реальность. Не иначе как этот камень – тот самый летающий, о котором когда-то Гумилёв писал, только теперь он на пенсии.
Вот он и вмешался, булыжник сердобольный… чуточку придержал смерть героини, чтобы муж непутёвый, о котором она так заботилась, всё-таки успел признаться, как он её любит.
Ворон, обнаружив такое нарушение правил, негодует:
«…я категорически настаиваю на том, что нельзя соваться в жизнь реальных людей и распоряжаться ими, как марионетками в кукольном театре. В их жизни, в реальности есть свои законы, по которым строится их судьба. Родислав много крови людям попортил, и за это он должен быть наказан…
– А Люба за что наказана?.. Она вроде никому кровь не портила.