Были среди предложений и весьма экзотические. Например, прозвучавшее из уст президента Академии труда, председателя экспертного совета при Комитете Госдумы по образованию Н.Н. Гриценко о введении чего-то вроде клятвы Гиппократа. Дело в том, что в оригинальном тексте клятвы, составленном древнегреческим врачом, содержалось письменное обязательство: почитать учителя наравне с родителями, делиться с ним своим достатком и в случае надобности помогать ему в его нуждах.
Что же мешает нашей власти поделиться достатком с учителем? По мнению ректора Академии труда В.А. Каменецкого, вовсе не отсутствие средств в бюджете, а то, что на эти средства приходится «кормить» слишком большую армию управленцев:
– У нас в стране один чиновник приходится на каждую сотню граждан. Для сравнения: в цивилизованных государствах один – на две с половиной тысячи жителей.
В подтверждение мнения ректора приведу ещё пару весьма показательных цифр: в российской системе образования сегодня почти 6 миллионов работников. Из них учителей – только 1,3 миллиона. Остальные – чиновники. И число управленцев с каждым годом растёт.
Впрочем, на заседании круглого стола последние составляли меньшинство. Они, конечно, ратовали за «кнут». Так, например, представитель Министерства образования и науки РФ М.В. Гончар упоминала в своём выступлении об ужесточении требований, введении более жёстких квалификационных характеристик, более взыскательной аттестации, более строгих индикаторов и норм допуска к преподавательской и воспитательной деятельности, об увеличении испытательного срока и разработке дополнительных оснований для снятия с должности.
Статус – это совокупность прав и свобод, а также обязанностей и ответственности. В принципе всё перечисленное отражено в различных нормативно-правовых документах, действующих сейчас в российском образовательном пространстве. Однако для порядка, по мнению авторов рекомендаций, было бы целесообразно свести их в одном комплексном документе. Сейчас идёт разработка проекта интегрального закона «Об образовании в Российской Федерации», который призван объединить положения двух ныне действующих – «Об образовании» и «О высшем и послевузовском профессиональном образовании». В этом едином кодексе и предлагается законодательно закрепить положение о том, что «повышение социального статуса и профессионализма, улучшение материального положения работников образования рассматриваются Российской Федерацией как приоритетные задачи образовательной политики».
Львиная доля объёма предлагаемого проекта посвящена социальным гарантиям и льготам. Про содержательную же сторону обязанностей педагога даже сказать практически нечего. Из конкретики – лишь два и так хорошо известных пункта: систематически повышать квалификацию и проходить аттестацию. Да один запрет – на использование образовательного процесса в политических целях или побуждение учащихся к действиям, противоречащим Конституции. Остальное – благие пожелания: обеспечивать высокое качество образовательного процесса, соблюдать нравственные и этические нормы, уважать честь и достоинство обучающихся. Ни измерить, ни проконтролировать, ни доказать невыполнение этих обязанностей практически невозможно.
В целом решение круглого стола оставило чувство разочарования. Даже если представить, что все предложения будут реализованы, возрастёт ли в обществе уважение к учителю, повысится ли его престиж, усилится ли авторитет? Вряд ли. Прежде всего учитель должен измениться сам.
– Учителя сами утратили свой статус, – заявил в своём выступлении на круглом столе заместитель руководителя Департамента образования Москвы М.Ю. Тихонов.
– 37 процентов учителей, по нашим исследованиям, не имеют педагогического образования, – шокировала собравшихся директор Санкт-Петербургского института педагогического образования РАО И.И. Соколова.
Это ли не подсказка того, с чего следовало бы начинать? С обучения обучающих. С разработки критериев, которым должен отвечать претендент на должность учителя. И самое главное, с жёсткого отбора среди желающих поступить в педагогические вузы. Он должен быть никак не менее взыскательным и придирчивым, чем в отряд космонавтов. Почему для работы с железякой, пусть даже высокотехнологичной, пусть даже летающей в космосе и стоящей несколько миллиардов долларов, можно и нужно отбраковывать тысячи в поисках десяти самых достойных, а для работы с хрупкой детской психикой нет? Что может быть дороже, драгоценнее детских душ?! А значит, и отбирать в учителя надо ещё требовательнее и строже, чем в космонавты.