Елизавета Юрьевна – член Гражданского комитета Анапы, горожане удостаивают её той же чести, что и когда-то её отца, – она городской голова. Усадьбу в Хан-Чокраке Кузьмина-Караваева дарит под школу, выполняет партийные задания.
Когда в Анапе устанавливается советская власть, она свой дом отдаёт под ревком, у неё – очень добрые отношения с председателем ревкома Павлом Протановым. Тот, недолго думая, назначает Елизавету Юрьевну комиссаром по здравоохранению и образованию, на городских перекрёстках появляются её приказы.
Когда на Кубани к власти приходят деникинцы, Кузьмину-Караваеву арестовывают и отправляют в Екатеринодар. Комиссаров деникинцы ненавидят («любовь», кстати, была обоюдной).
В тюрьме она ждёт военно-полевого суда, будущий приговор не сулит ничего хорошего…
За неё просят Алексей Толстой, Волошин, Тэффи. Безрезультатно.
Наконец в марте 1919 года состоялся суд, который выносит поразительно мягкий приговор – две недели домашнего ареста (!). Через короткое время всё объясняет ещё более ошеломляющая новость: председатель военно-полевого суда Данила Ефимович Скобцов, министр земледелия в правительстве Деникина, делает предложение Кузьминой-Караваевой, и оно принято!
Молодые переезжают в Анапу, откуда в 1920 году Скобцов вывозит семью за рубеж. Начинаются скитания: Турция, Югославия, Чехословакия и последний приют русской эмиграции – Париж. В Париже развод со Скобцовым: он уходит от неё, работает таксистом (тем не менее они остаются друзьями до её самых последних дней). В эмиграции Елизавету Юрьевну подстерегают беды, одна страшнее другой. Умирает младшая дочь Настя, Алексей Толстой увозит в Россию старшую. В Москве Гайана выходит замуж за художника. И почти сразу: болезнь, смерть.
Елизавета Юрьевна решает уйти в монахини. Ей 41 год, завершается круг, который проделала не она одна: от революции к Богу. Поражает другое: стремительность, с которой всё это происходит.
Иерей, принимающий постриг, советует: «Оставайтесь в миру. У вас слишком много энергии, вы ещё можете многим помочь». И она остаётся. И помогает.
После пострига она – мать Мария. Мать Мария основывает в Париже «Православное дело», нечто вроде приюта для немощных русских. При нём больничка. Сотни соотечественников благодаря «Православному делу» выживают в разорённой войною Европе…
Но грянула Вторая мировая. Париж оккупирован, Гитлер обрушивается на Россию. И мать Мария начинает работать в одной из подпольных групп Сопротивления. Теперь в приюте хранится оружие, нелегальная литература. Она – с точки зрения гитлеровцев, это самый страшный грех – снабжает фальшивыми справками евреев, оберегая их от отправки в лагеря уничтожения.
Всё же находится предатель… Её и Юрия, сына, арестовывают. Юрий без вести сгинул на урановом руднике, она – в Равенсбрюке, печально знаменитом концлагере. Гитлеровцы её так ненавидят, что 31 марта 1945 года, когда Германия, казалось бы, обречена, отправляют её в газовую камеру.
После Победы к матери Марии приходит всеевропейская слава.
О ней пишут, снимают фильмы, её канонизирует Церковь!
В 1973 году алма-атинский журнал «Простор» печатает главы из романа Е. Микулиной «Мать Мария». Так в России узнают наконец-то о Кузьминой-Караваевой. В 1982 году выходит на экраны фильм «Мать Мария» режиссёра С. Колосова. А вскоре появляется на книжных прилавках и сам одноимённый роман.
В 1983 году Елизавету Юрьевну Кузьмину-Караваеву награждают орденом Отечественной войны. За отвагу и мужество, посмертно.
А в Анапе ей воздвигнут памятник. И волны Чёрного моря разбиваются о мраморный обелиск.
Марк КАБАКОВ, АНАПА–МОСКВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Где та улица Красноармейская?
Литература
Где та улица Красноармейская?
ПРОДОЛЖАЕМ ТЕМУ
С удивлением из «ЛГ» («По заветам жулика Корейко», № 24) узнал, что якобы я, будучи в 2003 г. членом президиума Литфонда России, причастен к некоей сделке, благодаря которой «ушёл налево» детсад в Москве, а моя фамилия упомянута в «протоколе семнадцати».
Скажу следующее. Я действительно состоял членом президиума Литфонда, куда был рекомендован руководством Союза писателей как член ревкомиссии СП. Но равно как П. Алёшкин, И. Сабило и Л. Мережко не знаю ни о каком «коллективном обсуждении продажи детсада на президиуме», тем более за указанную смешную – даже по ростовским меркам! – цену. А если бы такое обсуждение при мне случилось, я бы его запомнил уже из-за одного того, что, как указала «Литературка», детсад находится в Москве по адресу: ул. Красноармейская, 23. Чистое совпадение, однако таков уже многие годы мой родной адрес, только в Ростове, и как раз это – адрес редакции журнала «Дон», где я имею честь быть главным редактором.