Второе.
Поскольку ногомяч – игра народа, то пусть народ, выходящий на поле, за свои деньги покупает технические примочки для разрешения спорных ситуаций. Только в том случае, когда за американской справедливостью следят американские телекамеры и компьютеры, а за нигерийской – нигерийские, и можно говорить о соревновании.
Третье.
Очевидно, что техническое оснащение Ганы не сравнить с оснащением Германии. Но, не имея своих разработок, можно купить немецкие. Вопрос: кто тогда будет биться, какие народы? Ясно, что с клубами проще: не «Челси» соревнуется с гипотетическим «Тырпыр Генчлик Кюлюбю», а реальный хозяин Абрамович с вымышленным хозяином Абрамяном.
Здесь видеоповторы уместны. У кого больше денег, у того лучше игроки и современнее лицензионный софт. Необходимое следствие: придать игрокам официальный статус крепостных. Что вовсе хорошо: члены сборных становятся государевыми холопами, для поддержания этого положения реставрируются монархии. Республики к участию в соревнованиях не допускаются!
После чего господа своей волей отменяют всякие телеповторы, ибо им они не нужны. Разговоры телевизионных болельщиков умолкают.
А с чего всё начиналось? С желания уютненько биться с несправедливостью, превращаясь в придаток телевизора. С желания комфортно подглядывать. С нежелания говорить об ответственности человека. С отрицания великого права на ошибку.
Телевизор развращает. И он тем опаснее, чем незаметнее действует. Телетрансляция мундиаля вреднее, чем «Дом-2»! В последнем ведь не говорят даже о человекоподобии. Формируя «объективность и беспристрастность», телеповторы ключевых моментов футбольной игры привносят в неё не только задержки – они учат безответственности, в пределе – расчеловечивают и игрока, и зрителя.
Правда, это относится только к телезрителям и не имеет отношения к «ультрас».
Однако если мы пройдём путь «футбольного телеподглядывания» до конца, то есть если введение телеповторов приведёт к реставрации монархии, то я за повторы. В конце концов, если не доверяет зритель судье, если не доверяет даже себе, то его заставит повиноваться тот, у кого хватит денег на лучшие повторы и окажется больше влияния на принятие решений.
Путь обозначен. Будет пройден с радостью.
Известно же: первая – колом, вторая – соколом, а третья – лёгкой пташечкой!
Евгений МАЛИКОВ
Если считать родоначальниками футбола англичан (есть и другие версии), становится понятным, почему именно к их мнению прислушивается ФИФА. Именно после скандально незасчитанного гола Фрэнка Лэмпарда в ворота сборной Германии Йозеф Блаттер объявил, что в июле рассмотрит вопрос о видеоповторах.
Необходимость помогать судье дополнительными техническими средствами стала очевидной, когда футбол перестал быть зрелищем на свежем воздухе, превратился в телевизионный продукт. Без телевидения современного футбола просто не существует, а потому рассматривать это явление как нечто самостоятельное с точки зрения многовековой традиции кажется издевательством над здравым смыслом. Футбол – это бизнес, в котором трансляция приносит деньги от рекламы. Даже человеку с левыми взглядами невозможно понять, почему интересы рекламодателей и спонсоров должны находиться в зависимости от физических кондиций судьи, который не успевает добежать, а потому принимает неверное решение.
Но если бизнес теряет деньги, то зритель – здоровье. Когда твоя команда проигрывает, потому что слабее или потому что не повезло, – полбеды. Но когда сакральное значение приобретает фигура арбитра, возникает мировоззренческий конфликт с ФИФА, а на его основе – психосоматические заболевания.
Однако самым отвратительным следствием нынешнего судейского всевластия является футбольный инфантилизм. Когда судья становится «частью игры» (со всеми проблемами ума, зрения и веса), его именно так начинают использовать игроки – как фактор. И начинается самое отвратительное, что есть сегодня в футболе, – феминизация. Манерность, позы, кокетство, симуляция. Всё это свойственно в той или иной степени большинству футбольных сборных, кроме, пожалуй, японцев и корейцев.