Соловья оставим на закусь.
Но чувствуете? Лиханов расходится с традицией нашей – искать разбойника на стороне. Если на стороне его нет и смута наша возникает из собственного нашего бытия – тогда разбойник со стороны непременно появится: навести у нас порядок. Из нас же и волонтёров навербует – из вечно несогласных.
Несогласие в нас – вечное. Наполеона прогнали, а счастья всё нет. Стали искать виноватых. Идея нужна – ненависть вместить. Идеи висят в воздухе, поют соловьями. Что сгодится? Можно занять капитал у немецкого экономиста, а можно соорудить идолище по былинам сего времени, а нет – так найдётся супостат и в замышлениях Баяна.
У Лиханова таковой находится… в ближайшем торговом ряду. Всё вроде бы как всегда. Идёт по улице компания. Навстречу другая. Кто-то кому-то что-то сказал. Кто-то кого-то обозвал. Должен начаться обычный подростковый мордобой, который, как водится, рассосётся всё по тому же природному закону самовосстановления жизни. Но закавыка в том, что на сей раз две сцепившиеся компании мечены разной этнической памятью. И даже разной внешностью. Эти – русоволосые, светлоглазые. А те (которых некий майор привёз с гор своей малой родины) – черноволосые, угольноглазые. На горячую почву падает реплика кого-то из приезжих:
– Это наша земля!
Какая земля?! Да вот тот квартальчик в посёлке Горево, где что-то сгорело, что-то развалилось, хозяева спились или померли, приезжий майор скупил участки и выстроил для привезённой родни новенькое жильё; родня освоилась, торгует на местном базаре южной снедью, демонстрируя безукоризненную вежливость и непроницаемую уверенность.
А земля – чья? И что с ней, землёй, будет?
Естественный разворот событий на этой безграничной, русской, евразийской равнине: если есть где разгуляться, значит, и тусуются туда-сюда племена и ватаги; одни спускаются с гор, другие выходят из тайги, третьи плывут по рекам, четвёртые – вдоль морских берегов. И каждый, утаптывая под собой клочок земли, объявляет, что этот клочок – его! А поскольку в гигантском коловращении народов за обозримую тысячу лет никто не сидел здесь извечно, а когда-то «пришёл и сел», то конца коловращению не видно.
И конца света не будет. А будет очередное ветвление, фракционирование, сепарирование этносов, субэтносов и прочих пассионарных общностей, каковое и в прошлом случалось периодически в контексте русской истории, причём периоды именовались «раздробленностью», «междоусобием», «смутой», а в контексте ещё более давних эпох что-то подобное выбито скифскими, персидскими, гуннскими и прочими копытами в соответствующих древних летописях.
Но это в древних. А Лиханов рисует наше нынешнее. Вполне привычное. Приезжает в наше Горево тот самый майор… Что за майор такой? Как фамилия? Хаджанов. И никакой он не Михаил Гордеич, каким знают его в посёлке, а на самом деле он Махмут Гареевич.
Ну и что? – задаю я мысленный вопрос автору романа. С чего вдруг такое уточнение? Да в русской культуре чуть не четверть великих имён – от Кантемира до Карамзина и от Тургенева до Булгакова – с татарским отзвуком. И никто не выясняет, откуда! Да и слово «татарский» в этом смысле уже анахронизм. Татарами вплоть до 30-х годов называли у нас всех тюрок, и в частности тюрок Кавказа и Закавказья. Теперь же мусульманский отзвук означает в имени майора именно Кавказ. Именно на эту клавишу нажимает Лиханов. И я читательски на это реагирую. Раз имя расшифровано, значит, неспроста. Тут жди подвоха.
Майор демонстративно приветлив; в противовес угрюмым местным жителям, прячущим таинственные думы, он всем открыто улыбается.
Усыпляет бдительность, думаю я.
Майор твёрд, прям, прост, уверен в своих действиях. Да, чтоб не забыть: не пьёт. Не ругается. Вообще голоса не повышает.
Это чтобы нас, пьющих, ругающихся, орущих друг на друга, прямотой своей унизить, думаю я.
Майор по-отцовски привязан к местным ребятам, героям романа, а они, безотцовщина, против его обаяния бессильны.
И чего это он их привораживает? – думаю я. И что уж совсем подозрительно: стрелковому делу обучает. Одного аж в чемпионы вывел. Подарил винтовку с оптическим прицелом…
С оптическим прицелом?! – готов я взвыть. Включается цепочка ассоциаций от американских до отечественных. И кого же возьмёт на мушку наш парень, когда батька-майор укажет цель? Страшно подумать.