Среди хранителей российской духовности есть имена и забытые. Сергей Рубинштейн из их числа. Его вклад в отечественную философию неоценён. Биография и история научного пути трагичны. Судьба насыщена противоречиями и испытаниями, связанными с «переходом» от золотого XIX века к исполненному войнами, революциями, духовным и физическим насилием веку XX. Казалось бы, энциклопедичность полученного им образования, знание всех европейских языков, прошлого и настоящего философской и психологической мысли должны были «увести» его в «мир абстракций». Но он сумел соединить в своём творчестве не только философию и психологию, психологию и педагогику, но и высокую теорию с самоотверженной практической борьбой за судьбы науки и образования.
На протяжении всей своей жизни он подвергался гонениям и критике. Его изгнали с кафедры философии и психологии на должность заведующего одесской библиотекой, ему пришлось «эмигрировать» из философии в психологию и там продолжить разработку своих философских идей. Будучи отмечен Сталинской премией за участие в обороне Ленинграда и научную деятельность по созданию «Основ психологии» (1940), он занялся воссозданием и организацией новых философско-психологических центров в Москве. Но тут же был обвинён в ревизионизме и преклонении перед Западом. Доходило до того, что он входил в университетские аудитории, над которыми висели плакаты: «Долой ревизиониста Рубинштейна!»
В начале 50-х, будучи снят со всех занимаемых должностей с запретом публикации научных трудов, он всё равно продолжал разработку основных философских проблем психологии. В конце 50-х он создаёт последний философский труд своей жизни – «Человек и мир». В нём как антитезу всей эпохи тоталитаризма, её безличных и бесчеловечных общественных отношений выводит «на свет» Человека во всём богатстве его отношений с бытием, обществом, природой, другими людьми…
Людмила БУЕВА, доктор философских наук
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 2,8 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии: 09.07.2010 06:17:54 - Леонид Семенлвич Агеев пишет:
О чем эта статья? Да ни о чем, если не считать многих фраз, повидимому, о хорошем человеке, хотя из статьи этого не видно. Ревизионист, это ведь еще не значит, что человек хороший.
(обратно)
Сквозь тернии быта
Литература
Сквозь тернии быта
РАКУРС С ДИСКУРСОМ
Произведения Виктории Токаревой, начавшей творческую деятельность ещё в 60-е, не теряют своей актуальности и сегодня. В ту пору, учась во ВГИКе, она открыла в себе талант писателя и сценариста. После прославившего её рассказа «День без вранья» вышло множество сборников, среди которых «О том, чего не было», «Летающие качели: Ничего особенного», «Хеппи-энд», «Лошади с крыльями», «Я есть», «Из жизни миллионеров». Сценарии к фильмам «Джентльмены удачи» и «Мимино» (в соавторстве с Георгием Данелия), «Шла собака по роялю», «Я есть» и другие заслужили народное признание. То же можно сказать о её прозе. В рассказах и повестях Токаревой незатейливые бытовые отношения людей исподволь выводят на размышление о вещах непреходящих.
– Словосочетание «женская проза» сегодня плотно вошло в лексикон литературоведов. Как вы считаете, откуда пошло это разделение?
– Я не считаю такое разделение обидным для себя, потому что у мужчин и у женщин на этой земле разные миссии. Бог создал и тех, и других, поэтому женская проза для меня совершенно нормальное определение.
– А чем отличается женская проза от мужской?
– Тема женской прозы – это тоска по идеалу. Женщина, в том числе и женщина-писательница, ищет применения там, где любовь и взращивание поколения. А в ведении мужчины находится всё остальное. Ведь мужчина, думающий только о любви, смешон.
– Рассказ «День без вранья» сделал вас знаменитой. А расскажите про самые первые писательские опыты?
– «День без вранья» я написала в 25 лет. До этого, начиная с 15 лет, я писала множество всяких рассказов, романов. Недавно я просматривала свои архивы. В результате просмотра всё, что было написано в этот период, я складывала в спортивную сумку и выносила в мусоропровод. Получилось четыре сумки. Я решила, что всё это совершенно не стоит внимания. Всё это было убого, и казалось невероятным, что из пишущего эти строчки когда-нибудь выйдет толк. Я поняла, что этот внутриутробный писательский период необходим для того, чтобы однажды количество превратилось в качество. Затем происходит как бы щелчок и из куколки получается бабочка.