– Геннадий Иванович, вы сами верующий человек?
– Это вопрос очень интимный. Я не люблю большинство попов. Не понимаю, как, скажем, можно воспевать Иоанна Кронштадтского, который благословлял погромы. Но… римский папа вручил мне золотую медаль «За гуманизм». Он принимал нас с Владимиром Наумовым в своей библиотеке. И оказался совсем не таким, каким его расписывала тогда, в 91-м, наша пропаганда. Как раз война шла в Персидском заливе. Мы избегали этой темы, нам в Москве сказали, что он её благословил. Выяснилось, что он её не благословлял. Он сказал: это ложь. Вот на Западе пишут, говорил он, что у них особо точное оружие. Уверяю вас: пройдёт несколько лет, появятся в журналах фотографии разбитых мечетей, трупов женщин, детей. А пока это подаётся как миротворческая акция… Честной была его позиция и нравственной. Как и везде, среди служителей церкви люди разные попадаются.
Я считаю, что самая гуманная религия – христианство, хотя читал и буддистские книжки, и индуистские, и другие… Христианство основано на том, что сын Бога принял на себя грехи всех людей и публично расплатился за них, испытывая те же страдания, что и обычный человек. «Минуй меня чаша сия». Его распяли, он мучился и страдал. И ничего, конечно, прекраснее этого быть не может. Само содержание христианской религии вызывает у меня глубокое восхищение. Именно поэтому большевикам не нужно было идти против религии.
Другое дело, за время существования Советского Союза и страха, что эта «зараза» проникнет и к ним, менялось буржуазное общество. У них появились социальные категории.
– Похоже, ещё недооценена историческая роль в ХХ веке существования СССР, Октябрьской революции как факторов сдерживания алчности, жестокости капитализма и империализма, безудержности общества потребления?
– Да, безусловно так. Почему сейчас самой популярной книгой является «Капитал», обойдя Библию? Ещё несколько лет назад он был на втором месте. Да потому, что всё равно человечество стремится к некой гармонической форме существования, и оно ищет источники, чтобы хотя бы заполучить надежду на это… Многое в мире изменилось и будет меняться ещё больше.
– Фильм очень актуален. Ведь противостояние красных и белых сохраняется.
– И даже обострено сейчас. На днях смотрел телепередачу, где говорили о спонсорстве, о том, что богатые должны помогать бедным. Так вот агрессивно вели себя представители и рабочих, и предпринимателей. Предприниматель так просто озверел, можно сказать. Представить, чтобы Третьяков повёл себя подобным образом, – невозможно. Я считаю, что это, имею в виду подобное ожесточение, обесчеловечивание, к сожалению, как болезнь. Она разрушает нравственные основы общества и может привести к серьёзному конфликту. Можно слышать: ай, да чем всё в крайнем случае кончится? Встанут на рельсы, постоят, разойдутся. Нет, ожесточение может кончиться плохо, если не будут приниматься нужные, смягчающие обстановку меры. Другое дело, что сейчас всё-таки некоторый переворот у политиков происходит. В том числе и в оценках нашей истории.
– Президент Медведев даже создал комиссию, призванную противостоять попыткам фальсифицировать отечественную историю. Комиссию подчас оценивают чуть ли не как давление, отвлекающий манёвр Кремля и т.п. Но судить лучше по делам. Как вы полагаете?
– Согласен. У нас всегда слишком скоры на оценки. А эта комиссия историческая, она ведь не только Второй мировой войной занята. Они потихоньку и к Гражданской подбираются.
В поисках ответов и я обращаюсь к истории – не оригинален. Как не оригинален и в том, что считаю: когда отдельные мои коллеги говорят, что просто для себя делают кино, они не говорят правды. Это лукавство. Они озабочены происходящим. И к замыслу по Лавренёву я вернулся, потому что он современен. В сегодняшней острой социальной ситуации обратиться к человеку, его внутреннему миру в очень тяжёлых обстоятельствах террора, лагеря, тюрьмы – значит напомнить людям о нравственных позициях, на которых основано нормальное общество. Ужас в том, что многие привыкают к жестокости, бестактности, неуважению, вседозволенности. Почему сейчас церкви объединяются христианские? Потому, что и Церковь уже напугана происходящим.