Скажу, однако, и другое: читать «Окаянные дни», «Великий дурман», одну за другой бунинские статьи, до самых краёв налитые яростной злобой, испепеляющей ненавистью и барской брезгливостью ко всему, что происходило в годы революции, Гражданской войны и в Советском Союзе, мне было тяжело, порой невыносимо: обо всём «старом» – с нежностью и любовью, обо всём «новом» – карикатурно, издевательски. В своих взглядах на происходившее Бунин чрезвычайно пристрастен и тенденциозен, чего он сам не отрицал. Страсть затмевает человеку разум. И никакого намёка на светлое ни в настоящем, ни в будущем. Все акценты в бунинской публицистике сделаны исключительно на негативном, грехах и тёмных сторонах революции, новой власти и революционной «толпы». Бунин в упор не хотел видеть хоть что-нибудь положительное во всём, что происходило вокруг, яро и скопом ненавидел миллионы советских людей, по его понятию, «большевиков», которые между тем сотворили «советское чудо» – превратили Россию лапотную в Россию индустриальную и электрическую, победили фашизм в Великой Отечественной войне, первыми в мире начали освоение космоса – боже, да разве надо перечислять всё великое, что сотворили «большевики»?..
Отринувшись от текста бунинских записей, я не единожды спрашивал себя: «Почему же не бросишь читать?» И отвечал: «Бунин говорит ту правду, которой ты не знал, но хочешь знать. Отчего ж «противно»?.. У Бунина своя правда, не во всём, но во многом не совпадающая с твоей правдой. Да, бунинская правда не вся Правда, это правда знатных и богатых – «белая» правда, которую Бунин преподносит как истину в последней инстанции, с диким напором и ожесточением. И всё-таки – это правда.
Две горькие правды эти делят Россию на две далеко неравные части и обречены сосуществовать в человеческом сознании, и не дай бог сорваться с крючка той или иной! Вот тогда – снова революция, по поводу которой так страстно и горестно кричал всему миру Бунин.
О ДОКУМЕНТАЛЬНОСТИ
Как известно, публицистика – это литература по общественно-политическим вопросам современности. Но в какой степени публицистика как род литературы может быть художественной? Конечно, прежде всего – это вопрос талантливости автора. Однако будь ты гений среди гениев, коль взялся за публицистику, то поневоле погружаешься в политику, а значит, и в идеологию – особые и сложнейшие сферы жизни и области специального знания. Представить, будто «Окаянные дни» – это «художественное произведение», в котором есть страницы, «которые могут сравняться с лучшим из всего, что написано Буниным», как отмечал М.А. Алданов, – это слишком. На мой взгляд, «Окаянные дни», «Великий дурман» и вся бунинская публицистика – документ сугубо политический, идеологический, талантливо окрашенный в художественные краски и тона. Но качество публицистической литературы определяется не художественностью, а глубиной проникновения в социальную материю, а главное – ответами на злобу дня. Не злобой же, не ненавистью, а истиной, способной разрешить противоречие, конфликт. Но такой позитивной задачи Бунин перед собой даже не ставил. Рефлексировал, рисовал…
Безусловно, публицистика – неотъемлемая часть творческого наследия И.А. Бунина, документ времени. Но это документ, в который, как отмечает, например, Даниэль Риникер, Бунин не раз вносил многочисленные правки – стилистические, документальные, идеологические. Мало того что сам текст «Окаянных дней» лишь основан на дневниковых записях Бунина московского и одесского периода 1918–1920 гг. его жизни, а в основном написан заново в 1925–1927 годах уже в Париже по просьбе редактора газеты «Возрождение» П.Б. Струве. Бунин, «готовя «Окаянные дни» для берлинского собрания сочинений, значительно переработал текст по сравнению с газетным вариантом. Однако эта правка не была окончательной…». «Изучение этой правки показывает, что она носила как стилистический, так и идеологический характер». Многократное и тщательное исправление текста всё-таки не могло не исказить документального начала. «В тексте «Окаянных дней», – замечает Д. Риникер, – обнаруживаются пласты, различающиеся по происхождению и по времени написания».
Что же служило главным источником глубокомысленных выводов и ожесточённых высказываний Бунина? Газеты и слухи.
«Всё слухи и слухи», – пишет он в «Окаянных днях» 12 апреля 1919 года в Одессе. «Бешенство слухов. Петроград взят генералом Гурко, Колчак под Москвой, немцы вот-вот будут в Одессе». Ничего этого на самом деле не происходило, но Бунин жил слухами и надеждой, что они сбудутся.