«Инновационная демократия» – наедине с личной свободой
События и мнения
«Инновационная демократия» – наедине с личной свободой
ОЧЕВИДЕЦ
Юрий БОЛДЫРЕВ
Похоже, обществоведам теперь придётся переучиваться: свыше нам объяснили, что же такое демократия. Прямо на «мировом» политическом форуме – то есть, читай, не только нам, здешним, но сразу и всему миру.
Если верить присутствовавшим на форуме в Ярославле журналистам и политологам, «урок демократии» законспектировавшим, теперь следует выделять пять «стандартов» демократии.
Первый – правовое воплощение гуманистических ценностей и идеалов, придание им силы законов. Что ж, это прекрасно, но несколько вопросов. Правильно ли я понял: если власть авторитарная, но к подданным мягкая (гуманная), то это уже демократия? Нет, скажут мне переучившиеся на новый лад государствоведы, это ещё только первый пункт. Хорошо, и про остальные не забудем.
Но далее: а под гуманизмом что же понимается? Безнаказанное системное властное воровство, дичайшее социальное расслоение и деморализация общества – гуманны? А отсрочка на четырнадцать лет от уголовного наказания для циничной преступницы, сбившей двух девушек в Иркутске и даже не поинтересовавшейся их состоянием, – это гуманизм? И как этот «гуманизм» вяжется с «демократией»? Подразумевается, что народ обязан быть терпелив и призван к всепрощению. Но мне всегда казалось, что это как раз тот случай, когда лучше спросить сам народ. Во всяком случае, если берёшься рассуждать не об абстрактном гуманизме, но о реальной (пусть ещё «несовершенной» и «незрелой»), но всё же демократии.
Второй стандарт – высокий уровень технологического развития (надо понимать, в связи с объявленным курсом на «инновации» и «модернизацию»). Что ж, против развития, в том числе технологического, кто же рискнёт выступать? Но представляю себе видоизменённый под воздействием правящего юридического тандема курс «Истории государства и права»: мол, древние римляне (а до них греки) ещё не понимали, что то, что было у них, это ещё вовсе не демократия – уровень технологического развития-то был весьма низкий…
Если же всерьёз, то возникают два классических вопроса: о яйце и курице. И даже более того – о бузине в огороде и киевском дядьке.
Прежде всего технологическое развитие – в реальном весьма воинственном мире – свидетельство национально ориентированного государственно-политического режима. И плюс, с одной стороны, технологическое развитие, причём отнюдь не абсолютный уровень, но соответствие своему времени – это один из индикаторов уровня развития государства и общества вообще (необязательно демократического). Значит, не исключено, и его способности к самоуправлению. Но не столь однозначно, о чём свидетельствует и печальный опыт СССР–России.
Утверждать, что причина наших неудач с демократией в технологическом отставании СССР – это, мягко говоря, лукавить. Да, технологическое развитие – это база для широкого поля возможностей. Но это никак не «стандарт демократии». Применительно же к демократии уже декларируемой (как у нас) – это одно из необходимых, но всё же следствий социально-политического развития.
Третий стандарт – способность демократии защищать себя от преступного мира. И в этой связи – независимая судебная власть и гуманная пенитенциарная система. Здесь уже не до шуток, и вот почему. Полагаю, читатель догадывается, что речи руководителей нашего государства, тем более на «мировых» политических форумах в Ярославле, – это не экспромт. Команды работали над каждым акцентом, над каждой запятой. Если что-то сказано – то сознательно. Если же о чём-то умолчали, то тоже неслучайно.
О чём же умолчали в данном случае? Да о проникновении преступного мира в саму высшую власть, о буквальном его сращивании с властью. И тут, конечно, суд, тем более независимый (в который преступный мир почему-то не проникает?), – дело хорошее. Но во всём мире почему-то исходным и более фундаментальным признаётся сначала контроль граждан над властью – через механизмы непосредственной демократии (сходы и референдумы), а также механизмы демократии представительной – парламентский контроль. У нас же об этом главном – сначала расстрелянном из танков, а затем урезанном конституционно и законодательно – ни слова. Вместо этого – вновь про гуманизм, причём недвусмысленно – как «гуманизм» именно к преступникам.