И так же восхищённо покрутил головой.
Высокий французский гость повторил за Осиповым незнакомое русское слово «пыж», стараясь понять, есть ли что-нибудь похожее во французском, затем, как и Осипов, решительно опустошил стопку и закусил пыжом.
– Ну как? – поинтересовался Осипов.
Гость прислушался к самому себе и медленно, с видимым сожалением произнёс:
– Что-то не понял.
– А мы, чтобы понять, это дело повторим, – Осипов налил по второй стопке водки, – у нас, в России, говорят: повторение – мать учения. Для того чтобы что-то понять, надо обязательно повторить. Давайте-ка, господин издатель, мы соорудим с вами ещё по одному пыжу, – Осипов привычно поддел вилкой кусочек масла, затем селёдку и последней насадил на рожки четвертушку картошки, показал французу: – Пыж!
– Пы-ыж, – повторил тот и сделал то же самое, Осипов лихо выплеснул в рот тягучую холодную водку, с вкусным звуком проглотил и закусил пыжом: – М-м-м!
Француз не отстал от хозяина:
– М-м-м!
– Ну как? – осведомился Осипов.
– Уже лучше, – сказал француз.
– Тогда, как и положено в России, чтобы закрепить что-то, надо совершить действие в третий раз. Бог троицу любит. А потом уже будем заказывать по списку, всё, что есть, – лебедей, черепах, зайцев, мочёные маральи панты и так далее. О’кей?
– О’кей! – согласился француз.
Налили по третьей стопке, сделали по пыжу, вкусно выпили, вкусно закусили.
– Может быть, по четвёртой? – поколебавшись, предложил Осипов: всё-таки «живой вес» у француза не тот, что у него, француз может не выдержать взятого спортивного темпа. Но гость словно бы ждал этого предложения.
– Да-да, по четвёртой! – обрадованно закивал он.
Когда выпили по четвёртой, Осипов вновь энергично потёр руки:
– Ну что, господин издатель, приступим ко второй части нашего обеда! Сейчас нам принесут жареного лебедя с ананасовым пюре.
– В винном соусе, – вспомнил француз.
– В винном соусе, – подтвердил Осипов. – Потом будем есть косулю с молодой спаржей и печёными яблоками, затем зайца, фаршированного морошкой, голубей в сметане, колбасу из бычьей крови и далее всё по списку.
– Нет, – неожиданно заупрямился француз. Он уже здорово захмелел.
– Почему нет? – осведомился Осипов.
– Хочу пыж!
– Пожалуйста, – Осипов красноречиво развёл руки в стороны, про себя подумал: «Нет ничего проще», и сказал: – Нет ничего вкуснее русского пыжа со стопкой ледяной водки! – Откашлявшись, он гулко, с чувством произнёс: – Пы-ыж!
– Пыж! – подтвердил француз.
Официант поставил на стол вторую вытащенную из морозилки бутылку.
Через двадцать минут француз был хорош – кроме пыжа, он не захотел ничего есть – ни лебедей, ни куропаток, ни маринованного крокодила, чему Валерий Дмитриевич Осипов был очень рад, – француз набрался изрядно, а Осипов был ни в одном глазу: для его комплекции эта мелкая выпивка – чих, не больше. Подняв затяжелевшего гостя из-за стола, Осипов отвёл его в Иностранную комиссию, которая, как известно пишущему человеку, всегда находилась по соседству с рестораном Центрального Дома литераторов, где француза ждала специально нанятая машина.
Пытаясь держаться ровно, гость восхищённо произносил одно слово, повторяя его раз за разом: «Пыж, пы-ыж, пыж!»
На прощание Осипов порассуждал насчёт того, что великий русский писатель Михаил Александрович Шолохов тоже знал секрет пыжа и любил закусывать пыжами водку. Только пыж у Шолохова был другой…
– Пы-ыж! – продолжал заведённо повторять француз.
– Шолохов брал куриное яйцо, разрезал его пополам, выковыривал оттуда желток и на его место, в выемку, клал горчицу. Как в блюдечко. Сверху сыпал соль. Это пыж по-шолоховски.
– Пыж! – в очередной раз восхитился гость, садясь в машину. Осипов ему вежливо помог, и француз вновь не сдержал своего восхищения: – Пы-ыж!
Званый обед – увы, без лебедей – обошёлся Осипову в пятнадцать рублей. Это не сказка. Тогда это было можно.
Через полгода Валерий Дмитриевич Осипов поехал в Париж. Несмотря на внушительную внешность и гулкий, будто из горы, бас, он был человеком робким, тонким, деликатным, поэтому в Париже долго размышлял, звонить тому французу или нет, потом решил, что надо позвонить, и если француз его не вспомнит, то на том и завершить дело, вырубить его из памяти, как это бывало уже не раз.
В конце концов в том обеде главное было не накормить гостя, а услужить Иностранной комиссии, доказать ей, что и он, Ве Де Осипов, тоже годен к международной деятельности, а не только разные бяки, знающие языки. В общем, ничего страшного, если месье и не вспомнит его.