Родился он в год Тигра, 84 года назад. Родители назвали его Сун Юйнань. Гао Ман – это один из его многочисленных псевдонимов, самый основной. Означает он «высокие заросли». «Хотел быть в жизни простой травой», – объясняет он.
Судьба пожелала, чтобы мальчик родился в Харбине, столице самой «русской» провинции Китая. Дальше она устроила так, что его родители переехали в район, где поблизости не было школ, кроме одной – русской. Там учились дети эмигрантов-европейцев, говорили в основном по-русски и преподавали русские учителя по учебникам дореволюционной России. Конечно, поначалу было трудно и непонятно, но выхода не было – мальчик, как и было задумано судьбой, освоил русский язык. И полюбил его всей душой – полюбил печальные песни, которые пела учительница музыки («потому что она тосковала по своей родине», – объясняет он журналистам), полюбил русскую литературу – «басни Крылова учили нас, что такое добро и что такое зло», полюбил живопись передвижников и сам научился писать по-европейски, маслом. Одна из первых его работ – портрет Пушкина, который учитель повесил в классе на стену. Первый перевод, который он сделал, был из Тургенева – «Как хороши, как свежи были розы…»
Судьбе оставалось только радоваться своему удачному выбору. Гао Ман переводит на китайский русскую и советскую классику, участвует как переводчик в официальных советско-китайских встречах, сам пишет стихи и воспоминания, рисует – и всё, что он делает, так или иначе связано с Россией, с русской литературой. Даже с будущей женой он познакомился, участвуя в работе над театральной постановкой «Как закалялась сталь» – в Китае очень популярна книга Николая Островского. Гао Ман переводил инсценировку Ф. Бондаренко, а девушка, на которой он потом женился, играла Тоню.
Эмигрантская школа, где учился Гао Ман, вряд ли культивировала в своих учениках любовь к Советскому Союзу – но он, не мудрствуя, оставался верен русской словесности, как бы она идеологически ни оформлялась. Советская литература была для него продолжением русской классики. В то же время Советский Союз считался «старшим братом» Китайской Республики, и, переводя, например, постановление Жданова 1946 года, переводчик должен был проникнуться его идеей. «Поэтому, – вспоминает Гао Ман, – в своей голове я выстроил мнение об Ахматовой в духе этого постановления ЦК ВКП(б), что она блудница и монахиня. Я не только перевёл, но и принял точку зрения постановления… В 1954 году я с делегацией китайских писателей поехал в Советский Союз, чтобы принять участие во 2-м съезде писателей… Мы жили в той же гостинице, где остановилась и Ахматова, и если бы мы её встретили, то наше отношение к ней выстроилось бы в соответствии с духом постановления и докладов… к счастью, мы её не увидели».
Уже после культурной революции, когда Гао Ман смог прочитать (впервые) стихи Ахматовой, он был потрясён чистотой её слова. «Мне стало стыдно за себя перед Ахматовой», – признаётся он. Позже, оказавшись в Ленинграде, он разыскивает квартиру, где она жила, едет на кладбище в Комарово, где она похоронена, чтобы положить цветы на её могилу. Его мучило, что он долгие годы думал дурно, несправедливо о русской поэтессе. Он стал переводить её стихи и, «чем больше переводил, тем больше понимал, что они прекрасны». Хотел было перевести все её произведения, но, как переводчик, оценил масштаб этой работы, ведь перевод – это танец в оковах, и отказался – «силы у меня уже не те». Зато художник Гао Ман написал чудесный портрет Анны Ахматовой. В нём всё вроде узнаваемо и традиционно – и решётка Летнего сада, и распятие, и горбоносый профиль, но от него невозможно оторваться, столько в этой женской фигуре силы, и горя, и достоинства… и душевной боли автора. Этот, пожалуй, один из лучших «писательских» портретов Гао Мана с очевидностью подтверждает, что Анна Ахматова – его любимый автор.
Портреты русских писателей, исполненные Гао Маном в традиционной китайской технике гохуа (тушь и водяные краски на рисовой бумаге), – отдельная песня. Делая перевод того или иного автора, он часто продолжает общение с ним как художник. Наверное, это помогало и работе переводчика – каждый, кто рисует портреты, знает, что в процессе работы художник узнаёт о характере «натуры» много такого, чего никогда бы не узнал при обычном общении.
«Рисую Россию» – так называется книга Гао Мана, вышедшая в Китае в 2006 году. Россия в этой удивительной книге – это прежде всего русские писатели: их портреты, их памятники, их кабинеты, их судьбы… их могилы (в Китае нет культа посмертной памяти, и он рисовал российские надгробия, чтобы показать соотечественникам, как русские чтут своих замечательных людей).