– Обмен Библии на «Альтиста…»?
– Да нет, обмен-то как раз не в пивной происходил. А познакомились мы там. А что касается того, что собственную придуманную сказку я соединил с мифологией в «Шеврикуке», то при этом я опирался на книгу этнографа Сергея Максимова о представлениях древних славян. И, говоря о тонких мирах, могу сказать: это всё фантомы человека. Что-то, как и в греческой мифологии, порождено его страхами. А что-то, наоборот, – надеждами на то, что какие-то силы ему будут помогать. В частности, домовые. А вот новые фантомы, которые человек создаёт сам, как, например, духи Останкинской башни, уже следует отнести к разряду нечисти. Это то, что я называю «Отродьями Башни».
– Тоже ведь в точку. Их, «Отродий Башни», как в самом телевизоре, так и вышедших из него, мы уже вынуждены лицезреть денно и нощно…
– Теперь-то мы вообще живём в «Отродьях». А тогда, когда писался «Шеврикука», я даже посчитал, что делаю это с перекосом. Однако воплощение нынешнего российского бытия всё расставило по местам. Да так, что после издания романа к нему проявил интерес кинорежиссёр Александр Орлов, снявший до этого фильм об Алле Пугачёвой («Женщина, которая поёт»). «А как вы полагаете снимать «Шеврикуку»? – спросил я своего однофамильца. – Там же многие фигуры и фигур-то не имеют!» – «У меня полное ощущение, – ответил он, – всё, что вы написали, – ни во что и переводить не надо. Всё сейчас смешалось – и демоны, и домовые. Это – вся наша жизнь». Однако денег для экранной трактовки моего романа, конечно, не нашлось. Драгоценное предприятие было бы, если снять «Шеврикуку».
– Когда я ехал к вам из Перми и наблюдал из окон поезда нашу многострадальную страну, затянутую дымом пожаров, то вспоминал, как уже в 1993 году вы в «Шеврикуке» писали: «Но теперь искажаются поля людей, биологические и прочие, порождая ауру зла, неблагополучия, насилия и неподчинения. Очаги семейные чадят. Потому там и тут происходят взрывы, выбросы недовольства, гордыни, смутьянства, которые приведут к волнению домовых. Оно может получить вселенский размах. Это в грядущем». И вот мы это грядущее получили в виде пожаров, ураганов, цунами… Не сдаётся ли вам, что наша славная академическая наука, подсаженная на хронический материализм, а вкупе с ней и наша власть оказались в теоретическом и практическом тупике перед логикою природы, явно сопротивляющейся человечеству?
– Они оказались в этом тупике не по своей вине, а уже в условиях всеобщего потока, который берёт начало даже не в ХХ, а в ХIХ столетии. Этот поток несёт техническое развитие, капитализм, добычу для себя благ природы. Главенствующие люди у нас сегодня кто? Добытчики.
– Сейчас то, с чем сталкивается человечество, необъяснимо его канонами. Вы не можете этого не видеть, потому что давно его изображаете. Когда я смотрел во время огненной блокады на укрупнённое экраном лицо министра по чрезвычайным ситуациям Шойгу, оно было растерянным. Россия горит. Я слышал, как простая женщина сказала в телекамеру: «Посёлок сгорел, как будто прошёл скорый поезд. С таким же гулом». Мы, кажется, начинаем понимать, что надо учитывать и ирреальные силы?.. Ирреальные – с нашей точки зрения.
– Если вспомнить известное выражение Мичурина насчёт «милостей от природы», то можно сказать: мы прилежные его ученики. Не только не ждём от неё этих «милостей», но и цинично заставляем природу через силу служить человеку. То есть мы сиганули даже через верхнюю планку мичуринского афоризма: «Взять их у неё – наша задача!» Собственно говоря, большинство технических изобретений – чистое приспособление человека к тому, чтобы он жил более комфортабельно, чем в пещерах. Но это понятное желание постепенно превратилось в бесповоротный процесс, который может привести к катастрофе, когда люди вновь окажутся в пещерах и человек опять начнёт искать для себя очередные приспособления. Видимо, такова его природа.
– А вам никогда не казалось, что природа человека и природа Земли, или природа природы – они различны, если не полярны?
– Но это не природа природы. Сама по себе природа – порождение Творца. И к самоубийству, я так полагаю, Он не расположен. Бог уже одарил человека тем, что Он вдохнул в него жизнь. Но Бог испытывает. В «Аптекаре», где трое совершенно разных людей пришли к ларьку, чтобы добавить, им является берегиня, предложившая воспользоваться сверхвозможностями. Люди при этом вроде бы должны соответственным образом себя вести. Но дело в том, что они порядочные. И от сверхвозможностей отказываются. Потому что опытов над ними ставили такое количество, что им уже всё это порядком надоело.