Во-вторых, как могли с кем-то «объединиться» поэты, уже ушедшие? Арсений Тарковский, Давид Самойлов, Булат Окуджава, Юрий Левитанский, Илья Кормильцев? Они что, оставили соответствующее завещание? К сожалению, эти авторы лишены даже возможности выразить своё недовольство от компрометирующего соседства с живыми литераторами, из которых явно не все могут называться поэтами. А те, которые могут, представлены, увы, своими далеко не самыми лучшими стихами, а, как заявлено в предисловии, малоизвестными. Конечно, и у значительных поэтов бывают неудачи. Но зачем же объединять их в одной книге? Разве что таков и есть объединительный принцип – своеобразная панорама слабых мест.
В-третьих, почему из малоизвестных стихов выбраны именно те, которые выбраны? Скажем, у того же Левитанского есть много хороших стихов о войне, но в сборник попали – о «Пражской весне», да ещё в черновом варианте. Что, не нашли других его малоизвестных произведений, а только те, в которых поэт-фронтовик извиняется перед чехами за ввод советских войск?
…И всё-таки простите меня, чехи.
(«Постскриптум 1990 года»)
У Олеси Николаевой два стихотворения, которые вместе смотрятся весьма странно. Одно – на библейский сюжет «Иосиф», написанное в притчевой манере, другое – об армейском житье-бытье «Майор», задорно-ироничное.
Читатель, ценящий глубокую философскую лирику Олега Чухонцева, будет неприятно удивлён, прочтя одно стихотворение о комарике.
Вокруг него зелёный парадиз,
и хищный и цветущий,
но не кровососущих тварей из,
а иже сущий
наш карамор, он головою вниз
повис
над кущей.
А два других – о мышках:
Вздрогнешь, хвостиком ударишь
и пролезешь в Интернет,
и такого понашаришь,
что и по сусекам нет.
Ну что тут скажешь? Креативно.
А вот национальные откровения в миниатюрах Игоря Губермана.
А закуришь, вздохни беспечально
у заросшей могилы моей:
как нелепо он жил и случайно,
очень русским был этот еврей.
Не погнушались составители и стихами, щедро приправленными матерщиной Всеволода Емелина, и чувственными откровениями харизматичной Веры Полозковой, и вялотекущими верлибрами Дмитрия Кузьмина, и интеллектуальными прострациями Елены Фанайловой, и нудно-обстоятельными и вместе с тем чёртногусломительными виршами Дмитрия Воденникова, и тяжеловесной псевдозаумью Михаила Генделева, и банально-высокопарными опусами Натальи Лайдинен. Здесь же и брутально-протестующие стихи Эдуарда Лимонова, и традиционно аккуратные – Инны Лиснянской и Олега Хлебникова, и отстранённо-проникновенные – Александра Кушнера, и с ухмылкой над бытовым абсурдом – Тимура Кибирова, и аскетично-прохладные – Юрия Кублановского.
В-четвёртых, как оказались в этой компании музыканты и барды? Борис Гребенщиков, Диана Арбенина, Сергей Шнуров, Олег Митяев?
Вот, к примеру, поэтические конвульсии Шнурова:
Иду по улице с довольной рожей,
Навстречу менты – «Попался Серёжа».
«Ты чё, начальник, не серчай,
Какая трава – зелёный ЧАЙ».
Иду по улице с довольной рожей,
Мне удивляется каждый прохожий.
На ногах сандали, на улице лето.
Был ганджубас, а теперь нету.
То, что нет «ганджубаса», – это ещё полбеды, а вот то, что отсутствует поэзия, – это серьёзно. И «довольная рожа» неизбежно превращается в кислую.
В-пятых, среди авторов сборника есть и вовсе непонятные персонажи. Например, Александр Васильев. Это лидер рок-группы «Сплин»? Или историк моды? Или их тёзка – рядовой графоман из Интернета? Почему нет справок об авторах? Судя по качеству текстов, говорить об открытии новых имён здесь не приходится. Следовательно, они оказались в сборнике совершенно случайно. Но, может, только с точки зрения читателей – случайно? А у таинственных составителей был свой, никому, кроме них, неведомый мотив?