– Я – театральный артист. С кино у меня роман не завязывался. Большей частью из-за моей занятости в театре – я играю по 20–22 спектакля в месяц. Кино часто снимается вне Москвы, с выездом в экспедицию, а я не могу себе этого позволить. Поэтому много интересных предложений и кинопроектов прошло мимо. Но на театр я, конечно, не в обиде! Я очень доволен, как складывается моя театральная судьба. Хотя в глубине души хотелось и в кино что-то сделать. А тут поступило предложение сыграть роль Иудушки Головлёва. И всё удачно сложилось – мой отпуск совпал со съёмочным периодом картины.
– Неужели хотели сыграть Иудушку Головлёва?
– Ещё в юности полюбил этот роман. В советские времена, когда хорошие книги нельзя было просто так купить, люди гонялись за полными собраниями сочинений. Маме на работе в качестве какого-то поощрения выпал 10-томник Салтыкова-Щедрина. Считается, что он трудный для чтения писатель. Но я осилил все 10 томов. «Господа Головлёвы», которых я прочитал ещё до изучения романа в школе, произвели сильнейшее впечатление. Мне было лет шестнадцать. Но я уже тогда хотел быть артистом, а сыграть Иудушку Головлёва – это вообще стало заоблачной мечтой. И вот благодаря режиссёру картины Александре Ерофеевой я получил эту роль. Ведь мы играем не то, что хотим, а то, что нам дают режиссёры.
– Вы были знакомы с режиссёром?
– Нет. Лет десять назад Саша была на моём спектакле «Шантеклер» и запомнила меня в этой работе. Хотя никакой параллели спектакля с кинокартиной, которую мы сейчас делаем, нет. Как потом узнал, в подготовительный период перед съёмками фильма режиссёр посмотрела мои фотографии со спектакля «Не было ни гроша, да вдруг алтын», в котором я играю Крутицкого. И в итоге роль Иудушки досталась мне, чему я безмерно рад.
– Трудно в роль входили?
– Любая роль очень тяжело рождается, потому что всё равно это не ты. Но играть надо «на себе». Я не могу разложить этот процесс на составляющие. Ты должен каким-то необъяснимым способом переварить всё внутри себя. От бесконечного чтения материала, от погружения, представления, общения с режиссёром, художником начинаешь понимать, как должен складываться образ. Но всё равно, пока не начнёшь это делать чисто практически, то есть играть, ничего определённого сказать нельзя. Специфика кино ещё и в том, что отснятый кадр невозможно изменить. Если в театре репетиционный процесс идёт несколько месяцев, и всё это время ты «наращиваешь» образ, да и спектакль играешь «от» и «до», проживая за вечер всю свою роль, то в кино ты существуешь точечно. Например, только начали снимать фильм, и вдруг – финальная сцена. Как я могу её сыграть, если я ещё не вошёл в эту реку? Тут тебе может помочь только режиссёр – он может тебя направить. Надо идти за ним, верить ему.
– Вы почти закончили съёмки. Насколько картина соответствует вашим ожиданиям? Хотя, конечно, снятый и смонтированный фильм – это две большие разницы, но тем не менее есть ощущение – так или не так?
– Каждый артист внутри себя снимает своё кино. И твой внутренний кинопроцесс особо никого не интересует. Я просто делаю своё дело, иду за режиссёром, стараюсь максимально воплощать в своей роли его видение героя. Что из этого получится? Мы все хотим, чтобы получилось хорошо, ярко. Просто надо очень стараться, очень хотеть, очень любить то, что ты делаешь, и тогда получится.
– Вы полюбили Иудушку?
– Не знаю, можно ли так сказать. Ведь над Иудушкой царит ореол отрицательного героя: мерзости, гадости, затхлости. Совершенно отрицательного. А режиссёр старается всё-таки найти в нём, вытянуть из него человека.
– А в нём есть человек, в вашем герое?
– Конечно. И Александра пытается убрать представление об Иудушке как о какой-то законченной гниде. Она пытается очеловечить его. Она хочет проникнуть в его душу, показать, почему он такой. При этом, несмотря на позапрошлый век, история должна быть современной. Не внешне – снимаем картину в 200-летней усадьбе под Москвой, – а внутренне. Иначе это будет оторвано от сегодняшней жизни, будет выглядеть старомодно.
– В Иудушке есть современность, которую вы пытаетесь найти?
– Очень яркая проблема современного человека – его безграничное одиночество. Несмотря на коммуникации, Интернет и прочие новшества, кажущаяся открытость мира не помогла человеку избавиться от одиночества. Потому что суть не изменилась: человек рождается, живёт и умирает в одиночестве… Человек одинок по своей сути. В этом трагедия. И это одиночество Иудушки режиссёр Александра Ерофеева очень умело, на мой взгляд, вытаскивает из меня.