Мы практически смирились с неподсудностью некоторых категорий сограждан. Одни обладают иммунитетом по закону – депутатским или судейским. Иммунитет других обеспечен деньгами – баблом, – от которого кормятся не только депутатские и судейские, но и всякая мелкая низовая чиновничья шушера. При любом отношении к нынешней милиции нельзя не признать, что прорваться сквозь мощную защиту этой иммунной системы нелегко даже самому честному и неподкупному оперу.
Иммунитет неприкосновенности приобретает новый, расползающийся (или растекающийся) характер. От основных баблоносителей он смещается в сторону их челяди, прикрывая от неприятностей верных слуг и холопов. Встал на дороге хозяина? «В морду его, в морду, в харю…» – чего-то такое, помнится, уже было. И, кажется, нам придётся привыкать, что обеспечением такого прикрытия будет заниматься милиция. Не знаю, на дружеской, экономической или иной основе – да какая разница!
Много лет назад, ещё при ушедшей советской власти, я тоже был милиционером (боже, как стыдно сегодня причислять себя к представителям этой профессии). Помню, помню ещё, как в Москве и иных весях, оперов и их начальников за подобную работу вышвыривали из системы пинками без выходного пособия. А некоторых даже сажали в специальные колонии для милиционеров, прокуроров и судей. Это, если удавалось доказать, что прикрыто дело корысти ради, а не из-за личного душевного расположения.
Теперь, защищая холуёв баблоимущих, милиция сама переходит в категорию их холуёв. Потерпевший Петухов будет пытаться добиться справедливости. По закону, поскольку такой закон всё же написан. Правда, не ведаю, кому хватит смелости призвать неподсудного охранника к ответу.
Хотя знаю, что в системе МВД до сих пор работают по крайней мере два честных милиционера. Я с ними знаком лично, но фамилий не назову.
Нужно хоть как-то беречь оставшихся на самый крайний случай.
Борис РУДЕНКО
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 5 чел. 12345
Комментарии:
Не при нас будет сказано
Человек
Не при нас будет сказано
ЖИТИЁ-БЫТИЁ
Эдуард ГРАФОВ
Много-много лет назад мой маленький сын вдруг заплакал. «Что случилось, Андрюшенька?» – спросил я. «Деевце жайко!» – всхлипнул ребёнок.
Мы жили тогда в новеньком районе Химки-Ховрино, густонаселённом саженцами будущих деревьев. Андрюша и его прабабушка Ксения Ивановна увидели на прогулке сломанное, поникшее деревце. Ксения Ивановна перекрестила надломанную жизнь, а её правнук разрыдался: «Деевце жайко!» Как говаривала Фаина Георгиевна Раневская: «Я так долго живу, что ещё помню порядочных людей». Андрюша и баба Ксеня относились к порядочным людям. Видимо, в силу их возраста.
Ну и что дальше? Бабы Ксени среди нас давно уже нет. Андрей ходит на митинг «Химкинского леса», да и на другие митинги, его там колотят, волокут в каталажку. Вот так идут у нас дела.
Я на митинги не хожу, меня даже при Сталине «дубинкой по башке» не охаживали. К тому же президент строго приказал своему премьер-министру разобраться в этом химкинском катаклизме. Я никогда никому не давал никаких приказаний, позволю себе просто присовокупиться к «катаклизму». Не хочу кого-то обидеть, но пробитая в химкинском лесу просека – лишь мелкая морщина на просторах даже всего лишь Подмосковья.
Ещё полвека назад лесные массивы вплотную подходили к Москве со всех сторон, занимая более половины территории Подмосковья. А сейчас едешь на электричке уже минут сорок, а всё кажется, что из столицы ещё и не выехал – сплошные дома, склады и предприятия. Леса теперь подходят к Москве только со стороны национального парка «Лосиный остров» и заповедника «Горки Ленинские». Просека в химкинском лесу – это лишь фрагментик в дикости и запустении.
Как мы к этому пришли? В 1935 году решением правительства был образован «зелёный пояс» вокруг Москвы для сохранения экологического равновесия в регионе. Правда, слова «экология» тогда не знали. Великий композитор Дмитрий Шостакович даже ораторию про лесопосадки написал. Леса эти романтично прозвали «лёгкими Москвы», дышать-то москвичам чем-то надо, а без деревьев откуда кислород взять?