Что тут скажешь… Наверное, каждый, кто был студентом и оказывался на картофельных полях, сумеет припомнить куда более впечатляющие истории. Понятно, что не всякий норовивший откосить от колхозной повинности – Довлатов, но именно его уникальность и предполагалось вроде бы показать в этой книге. Вряд ли для этого надо возводить в ранг «людей непростых, самостоятельных» всех подряд развесёлых лоботрясов, симулировавших несовместимые с картошкой недуги.
Ох, наверное, сам Сергей Донатович изрядно посмеялся бы над такими пассажами!
И в таком духе выдержана вся книга. Много автора, мало Довлатова. Вот писатель покидает СССР и начинается глава «Совсем другие берега», целиком посвящённая тому, как в Америку приехал… правильно, Валерий Попов. Страниц примерно на двадцать. А когда «биограф» опять спохватывается, Довлатов в его изложении предстаёт откровенным монстром: «…Сергей уже чётко расписал роли в новой, на сей раз «Американской трагедии», и остановить его было невозможно. Всё уже нарисовалось в его новом катастрофическом (такие он только и признавал) сюжете: Вайль внешне приятный, но не искренний, Генис – искренний, но неприятный… И это только про его ближайших друзей… об остальных даже страшно подумать! По свидетельствам тех же благожелательных очевидцев, именно он был и сценаристом, и режиссёром многих газетных склок и упивался ими как самым ценным, что только может быть. Он сам создавал конфликты и, как опытный «разводила», гневно вставал на защиту им же попранных прав…»
Впору спросить почтенных читателей: если о вашем близком человеке в таком тоне книжку напишут, вы снабдите автора благословением и фотографиями из семейного архива или совсем наоборот?..
…Вот именно.
Читая эту книгу, невольно вспоминаешь слова незабвенного Семёна Семёныча Горбункова из «Бриллиантовой руки»: «На его месте должен был быть я!»
P.S. Сейчас активно обсуждается идея создания в Пушкиногорье музея Довлатова, поработавшего в Михайловском, кажется, экскурсоводом. Судя по монографии Валерия Попова, экспозиция гипотетического музея окажется весьма бедной: ну, рюмка… ну, халат… ну, окурок…
Валерий Попов. Довлатов . – М.: Молодая гвардия, 2010. – 355 с., 5000 экз. – (Жизнь замечательных людей: Малая серия: сер. биогр.; вып.10).
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)Венец для Марианны
Литература
Венец для Марианны
ЮБИЛЯЦИЯ
Меньше всего мне хочется, чтобы эти строки смахивали на оду, на панегирик, но стремление к чему-то величальному, исполненному нежности и лирики, по правде сказать, невольно толкает под локоть: ведь речь идёт о Марианне Роговской-Соколовой, с именем которой наш замечательный русский поэт, когда-то мечтая о её балконе, был готов выпить росы «за Ваши Анютины глазки», женственности которой, её красоте и многочисленным талантам телевидение, радио, газеты, иллюстрированные журналы часто посвящали трогательные передачи, интервью, статьи. И ещё одна важная причина тяги к «высокому штилю»: я был шафером на свадьбе у Володи Соколова, моего знаменитого и давнего (с тбилисских благословенных времён!) друга, и Марианны Роговской, сразу же завоевавшей и моё братское сердце. Я увидел её впервые в Володином запущенном, холостяцком доме близ Склифа, на улице с каким-то богоборческим названием: изящная и утончённая, она, надев резиновые салатного цвета перчатки, прибиралась, мыла посуду и окна, чтобы в квартирке стало светлее и уютнее. И представьте: я уже не беспокоился за судьбу родного мне человека, в ком душа росла, «не убывая, как цветы, что некому дарить». Он от этого очень страдал: жизнь часто обходилась с ним немилостиво. Теперь было кому дарить богатства этой души. Не одни лишь цветы. Он, совершенно не сентиментальный, в ту пору болел (я и пришёл его проведать), но глядел он, как бы вопрошая: ведь и верно она лучше всех? И – вслух: она покажет тебе, какое у неё потрясающее генеалогическое древо.