Гипербола? Безусловно. И однако же не более, чем констатация факта. Если даже не углубляться в слишком давние времена, то на протяжении последних десятилетий забастовки во Франции – по самым разным поводам – перетекали одна в другую, давая лишь изредка короткий роздых. В основном – каникулярный: летний, осенний, зимний, весенний. Вот уж на него никто не осмелится посягнуть, даже всесильные профсоюзы, руководителям которых тоже не чуждо ничто человеческое: пляж и лыжи важнее всего…
Суть нынешних требований манифестантов хорошо известна: ни у кого нет желания вкалывать до 62 лет вместо 60, как сейчас. Простейший довод: жизнь кардинально изменилась, её продолжительность во Франции увеличилась более чем на 10 лет, нельзя, не работая, жить припеваючи, этот довод не действует. Ни он, ни любой другой. Ведь пенсионерам обеспечено до 80 процентов их совсем не маленькой зарплаты, есть ли смысл работать, когда получаешь почти те же деньги, ничем не утруждая себя? При отлаженной системе медицинского обслуживания и социальной защиты, которая есть во Франции, подавляющее большинство людей к 60 годам ещё полно нерастраченных сил. Реформа может принципиально изменить и нынешний психологический климат: попробуйте найти работу, если вам перевалило за пятьдесят! Да и в сорок пять уже впору скрывать свой возраст: «бесперспективный» кадр!
Число пенсионеров растёт с неслыханной быстротой, рождаемость столь же стремительно падает, уже и сегодня огромная масса молодых работает лишь для того, чтобы содержать стариков. Ещё немного – только на них и будет работать вся страна. Пенсионный фонд скудеет, он уже не может выдержать таких трат. Значит, выход один: повышать и без того очень высокие налоги, одни из самых высоких в Европе. Чтобы хоть как-то притормозить рост налогового бремени (а ведь это вызовет ещё большую волну протеста), и родилась идея повышения, притом постепенного, возрастной пенсионной планки. Но профсоюзы, похоже, не хотят и думать об этом. В свою очередь, студенты и лицеисты, поддерживая бастующих, страшатся нехватки рабочих мест, которые дольше, чем сейчас, останутся за «стариками». Стар и млад объединились, движимые прямо противоположными целями.
По разным подсчётам, государственная казна каждый забастовочный день теряет от 300 до 700 миллионов евро. Эти потери не могут не сказаться на уровне жизни. Потихоньку, вроде бы не слишком заметно, ползут вверх цены на хлеб и другие основные продукты питания, на транспорт, прежде всего городской, на коммунальные услуги. Жестокий режим экономии вынуждает резко сократить городское освещение (и это в Париже, который всегда ослепительно блистал в вечерние часы!), свести к минимуму отопление жилых помещений (такой, мягко говоря, холодрыги в квартире я не упомню). Бензоколонки, очереди к которым тянутся порой на сотни метров, отпускают до 20 литров «в одни руки». Но президент и парламентское большинство непреклонны: пенсионной реформе быть!
Семьдесят процентов населения, казалось бы, прежде всего страдающего от забастовочных «неудобств» (не подберу более корректного слова), по уверениям социологов, поддерживает забастовщиков. Так ли это? Честно говоря, не уверен, хотя и не ставлю под сомнение объективность социологических опросов. Никакого парадокса здесь нет. Вглядитесь в цифры: личный рейтинг Саркози упал до 29 процентов! Семьдесят процентов – это как раз те, кто, поддерживая вроде бы бастующих, выражает этим недовольство внутренней политикой президента. Именно внутренней, это надо подчеркнуть, ибо россияне куда больше осведомлены о его деятельности на международной арене, чем о проблемах, которые прежде всего волнуют любого француза. Много обязательств, которые Саркози взял на себя, будучи кандидатом в президенты, так и остались нереализованными. Не всегда по его вине. Но это уже отдельная тема.
Аркадий ВАКСБЕРГ, собкор «ЛГ», ПАРИЖ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Чувство рода
Новейшая история
Чувство рода
ПОЛИТГРАМОТА
Очерк приближения к России
Алексей ПОЛУБОТА
«На рассвете меня будили журавли». Так начинается один из моих любимых рассказов Евгения Носова. На рассвете этого дня меня тоже разбудили они. А может быть, грустно-скрипичные звуки издавала только одна птица. Едва любопытство победило сонную лень и я высунул голову из палатки, звуки прекратились. Спугнул, так и не увидев первый раз в жизни журавля вблизи.