– Лариса Николаевна, вы, наверное, заметили, что с некоторых пор стало популярным отмечать не только круглые даты. Вот и вы празднуете, если так можно выразиться, «полукруглый» юбилей. Почему так происходит, вы не задумывались?
– Эта тенденция укрепилась в начале нового века. У меня есть объяснение. Кончается эпоха. В ней отзвуки прошлого и признаки будущего. У Ахматовой есть строки:
Как в прошедшем грядущее зреет,
Так в грядущем прошлое тлеет.
Очень много народу ушло Туда, в том числе в литературном мире. Ушли гиганты-старики, среднее поколение, уходят мои сверстники. Стараемся задержать имена, заново утвердить прошлое. Свой час пик не за горами. Это вызывает стремление к юбилействованию. Раньше я думала – никаких средних дат. Вот ещё – через каждые пять лет буду напоминать о своём возрасте! Теперь приходит мысль – а если это последний юбилей? Причём я думаю и говорю так без сожаления, без грусти, без страха. Смерть естественна, как жизнь. Вступая в «полукруглое» существование, оглядываюсь назад и вижу – в этой «пятилетке» уложилась схема всей жизни.
– И что же, если говорить конкретно, в ней уложилось?
– Прежде всего вновь много, как раньше, писала стихи. Испытывала сильные чувства, возвращавшие меня в молодость. Три дня была платонически влюблена в актёра, певца, своего сверстника. Как в восемнадцать лет. Написала ему стихи. Легко писались. Любовь была идеальная. Бесконечно благодарна её предмету – он ни о чём не подозревает. Ещё в восьмидесятых, когда «сдавило горло», вспомнилось пушкинское «Лета шалунью рифму гонят». Теперь опять явилась шалунья рифма. Другие стихи связаны и с историей, и с сегодняшним днём. Когда задумалась над тем, что в юбилейном году нужно издать «Избранное», решила: у первого тома будет «редкое» название. Так, по-моему, не называлась ни одна книга: «Любовь». Производных было бесчисленное множество. Поискала – нигде не нашла книги с таким названием. В ней – три раздела. Первый «Лирика» – стихи, написанные в разные годы. Выбор всегда сложен, но я умею и люблю составлять книги. Вторая часть – «Своевольные строфы». Этот жанр родился у меня давно. Критики считали его странным. Цензура ставила вопросы «Что это?». Не очень-то могла объяснить. В стихах оживали яблони, вишни, являлся образ ветра как живого существа, Луна и Поэт страстно любили друг друга, оживала история про старушку в сторожке. Она показывала мои цвета жизни:
Вишь, лепесточек цвета неба,
К нему душа твоя лежит,
А стебелёчек цвета хлеба,
О нём душа твоя болит.
Это и сказка, и быль, и сон, и явь. Просыпаюсь, а в моей руке – синий цветок. Книга «Любовь» заканчивается «Сказками о любви». Романом, состоящим из тринадцати новелл.
– Выходит, книга будет действовать по принципу сообщающихся сосудов, в одном из которых проза, а в другом – поэзия…
– Уверена, понятие «проза поэта» существует равновелико с понятием «поэзия прозаика». Глядя на творчество молодых поэтов, приходивших ко мне в Литинституте, когда я вела там семинар, я с самого начала видела, из кого может вырасти прозаик. По моим стихам, когда пришла в литературу, некоторые поэты, например, Виктор Фёдорович Боков, тоже видели, что я буду писать прозу. Проза и поэзия дополняют друг друга. То, чего не скажешь в прозе, афористично выражается четырьмя строками. Можно написать огромный том, а можно сказать, как Ахматова:
Течёт река неспешно по долине,
Многооконный на пригорке дом.
А мы живём как при Екатерине:
Молебны служим, урожая ждём.
Перенеся двухдневную разлуку,
К нам едет гость вдоль нивы золотой,
Целует бабушке в гостиной руку
И губы мне на лестнице крутой.
И, напротив, стихами не выразишь широты повествования романа, насыщенного драматизмом и юмором. Поэтому и решила я в одной книге объединить оба жанра. Серьёзным событием в моей жизни стала вышедшая недавно в свет книга «Николай Кучеренко. 50 лет битвы за танки СССР». Это документально-мемориальное отражение того, что было заложено в романе-воспоминании «Книга об отце». Она написана мной в соавторстве с полковником Игорем Желтовым, заместителем директора музея «История танка-34» по научной работе. Книга тоже сплав жанров. С одной стороны, «Листая летопись» – редчайшие факты из жизни и архивов танкостроителей, куда вкраплены события жизни моего отца. Автор Желтов. С другой стороны, главы «Память сердца» – воспоминания и мои, и других людей. Документ соединяется с воспоминанием. Своего рода стереоскопия. Возможно, будущий типичный жанр нового века?
– А мне кажется, это элемент кинематографии. Кстати, раз речь зашла о реалиях нового века, скажите, дружите ли вы с Интернетом?
– В компьютер не хожу. Не знаю, как с ним обращаться. Это меня, конечно, не обогащает, но от чего-то освобождает. Недавно решила, когда отдам в набор свою «Василису», начну изучать Интернет. Кажется мне, что, когда туда приду, совершу там какие-то перемены. Именно там, а не в себе. Иллюзия?
Если продолжать разговор о моих работах в этой «пятилетке», то у меня было два больших телевизионных проекта. Один на НТВ по моей книге «Кремлёвские жёны». Его делала группа «Новое кино». Благодарна замечательному продюсеру Александру Эмир-Шаху, он достойно претерпел мои капризы. На ТВЦ в прошлом году с высоким рейтингом прошёл цикл «Москва Первопрестольная», мой двадцатитрёхсерийный рассказ о венчаниях и коронациях, проходивших в Кремле, в Успенском соборе перед иконой «Владимирская Богоматерь». Величайшая икона. Ею на Руси венчали властителей на царство с XII века. Сегодня далеко не все об этом знают, а знать нужно. Ею недавно благословлял президента Медведева Патриарх Кирилл. Икона не раз спасала Москву.