Интересен заснеженный старый дом в кривом московском переулке, окружённый коробками бизнес-новостроек. Овцы, пасущиеся на зелёном лугу. Старики-ветераны, сидящие за праздничным столом в День Победы. Им интересно делать театральные костюмы эпохи Елизаветы Английской или «короля-солнца». И пусть материалом для них служит непрезентабельная «простынка», от них всё равно глаз не оторвать. Рисовать мультики, например «Трое в лодке, не считая собаки». И изобретать декорации к «Вишнёвому саду».
Впрочем, из этого не вытекает, что в творчестве молодых всё так идиллично. На острые проблемы они тоже откликаются, и весьма эффектно. Достаточно осмотреть зал, посвящённый плакату. Тут и их взгляд на «болезни века», и жёсткий диагноз геймерам семи лет от роду, и размышления о смысле нашей быстротекущей жизни.
Я намеренно не называю имён и фамилий, не указываю работ. И вовсе не потому, что, назвав одних, вынуждена буду «забыть» о других, не менее достойных. Просто для меня эта выставка воплощает собой не собрание персоналий, а своего рода наш ответ чемберленам от так называемого актуального искусства, за которыми и пиар, и большие деньги, и мода. А за этими ребятами – ничего, кроме их таланта.
Ксения ВИШНЕВСКАЯ
Выставка продлится до 28 ноября
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Андрей Житинкин: «Вокруг театра должна стоять толпа»
Искусство
Андрей Житинкин: «Вокруг театра должна стоять толпа»
ПЕРСОНА
– Первые шаги на профессиональном поприще принесли вам славу режиссёра скандального. Сегодня – вписывают чуть ли не в классики. Как произошла такая метаморфоза?
– Эволюция режиссёра – самое интересное, что может быть на свете. Первый спектакль я поставил в двадцать. Отчёт о прохождении преддипломной практики Галина Борисовна Волчек подписывала мне в полуобморочном состоянии, поскольку так в «Современнике» ещё не играли. Дипломным спектаклем был «Снег. Недалеко от тюрьмы» в Театре Ермоловой с ещё никому тогда не известными Еленой Яковлевой и Александром Балуевым. Это были их первые главные роли: сбежавший из зоны заключённый по кличке Ангел спасал беременную лимитчицу, которую весь спектакль насиловали менты. Какую репутацию можно было заработать после такого спектакля? Потом меня стали называть эпатажным режиссёром.
– После «Игры в жмурики»?
– Пожалуй, да. Спектакль, в котором играли замечательные ленкомовские актёры Андрей Соколов и Сергей Чонишвили, шёл более десяти лет. Этим спектаклем мы попрощались с советской эпохой. Мне всегда было важно говорить со зрителем о том, о чём говорить в нашем обществе было не принято. Затем за мной закрепилось определение «провокационный». «Ночь лесбиянок» рассказывала о судьбе Стриндберга, чью жену увела из семьи актриса. Роль выдающегося драматурга играл очень серьёзный актёр Георгий Тараторкин. Жесточайшая личная трагедия сделала прозу Стриндберга такой кровавой. Я первым поставил в Театре им. Моссовета «Собачий вальс» Леонида Андреева, где поднималась проблема суицида.
– У нас до сих пор избегают серьёзно обсуждать эти темы.
– Не каждый отважится на такой разговор, особенно если речь идёт о его собственной судьбе. Пятнадцать лет шёл «Псих» с Сергеем Безруковым – о советской психушке, а она у нас самая страшная в мире. Чуть меньше – «Признания авантюриста Феликса Круля».
– У ваших спектаклей долгая сценическая жизнь.
– Потому что они о вечных проблемах, с которыми сталкивается в жизни подавляющее большинство людей, пусть они не рискуют признаться в этом даже самим себе. «Мой бедный Марат» в Моссовете идёт 16-й год. Ставили его к 50-летию Победы. Думали, сыграем несколько раз для ветеранов и снимем. А публика до сих пор смотрит эту историю. Потому что она не о «распущенности», а о прекрасной любви втроём. Поодиночке, и даже вдвоём, герои не выжили бы в блокаду. Это был их путь к спасению, но в мирной жизни он не сработал, отсюда и все проблемы, которые обрушились на их головы.
– Был период, когда вас называли режиссёром модным. Но мода – штука преходящая. Обидно не было?
– Мне совершенно безразлично, какие ярлычки на меня навешивают. К модным меня причислили, когда я начал работать с выдающимися нашими актёрами. Георгию Жжёнову я сделал его последний в жизни спектакль «Он пришёл» по пьесе Пристли. Для Юрия Яковлева – «Весёлые парни», спектакль об угасании гения. На Козакова был поставлен «Венецианский купец», и я считаю это лучшей его ролью. С Гурченко мы сделали три проекта – «Поле битвы после победы принадлежит мародёрам», мюзикл «Бюро счастья» и такой анекдот на тему «Ревизора» – «Случайное счастье милиционера Пешкина». Мне смешно, когда говорят, что в СССР не было института «звёзд». Был! И эти выдающиеся актёры, обделённые материально как никакие другие, больше всего достойны спектаклей, поставленных именно на них.
– Теперь, говорят, у вас начался период «классический»: вы поставили «Любовный круг» Моэма для Элины Быстрицкой.
– Элина Авраамовна потрясающая характерная актриса, а в комедиях почти никогда не играла. Мне было интересно представить её зрителю в совершенно необычном качестве. Для Людмилы Касаткиной в Театре армии я сделал «Школу любви» по роману Хиггинса «Гарольд и Мод».
– 80-летняя графиня влюбляется в 18-летнего юношу – это ли не эпатаж?!
– Но это же не физическая любовь, а духовная близость: она спасает его от суицида, научив любить жизнь! А совсем недавно я поставил в Театре сатиры «Идеальное убийство» для Ольги Аросевой.
– В программке этого спектакля не указан драматург, но пьеса Робера Тома на слуху у многих благодаря фильму Аллы Суриковой. Вы умыкнули чужую пьесу?
– Ничего подобного! Я очень люблю фильм Аллы Ильиничны. Но пьеса эта – не Тома. Он её позаимствовал у подзабытого ныне английского драматурга Паплуэлла. Такая вечная история в духе «Пиноккио» и «Золотого ключика». Когда Сурикова снимала свою картину, она об этом не знала. Потому и действие у неё происходит во Франции, а мы вернули его на «историческую родину» – в Англию. У Ольги Александровны получился в этом спектакле прекрасный дуэт с Ильёй Олейниковым, который является её учеником.