Как вдруг! Она затанцевала, а я себя поймал на том, что ведь вряд ли заколдованная Одетта была старше этой девочки. В общем, Кристина убедила, а очаровывать меня не было надобности: уже.
На корифейском месте я увидел Настю Тетерину, ещё одну выпускницу академии этого года; а если учесть, что недавно в корифейках «Павильона Армиды» появилась и Алина Каичева, тоже свежая выпускница МГАХ, то можно сказать, что худрук закладывает основательное будущее.
Сам Петров дал понять, что не зря возглавляет театр. Сцены из его балетов заставили подумать о том, что с ними («Том Сойер», «Катя и Принц Сиама») было некогда веселее, радостнее, чем сейчас.
Впрочем, относительно новый опус Андрея Петрова «Фигаро» хорош не только забавностью фабулы, но и самой игрой в «настоящий балет». С цитатностью и смехом.
Беззаботным, если хотите, смехом молодости!
Евгений МАЛИКОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Живое и мёртвое
Словесник
Живое и мёртвое
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Юрий АРХИПОВ
В начале было Слово,
и Слово было у Бога,
и Слово было Бог.
Нам не дано предугадать,
как слово наше отзовётся…
Богооткровенное Слово апостола Иоанна и духовидческое слово поэта-мыслителя Тютчева. Как взывающий к нам, воспитывающий наше сознание Диалог. Объект и Субъект. Мысль поэта ведает об Абсолюте, влечётся к нему, но и пребывает – в так понятном, человечьем – смятении-сомнении: смогу ли достичь, достучусь ли словами. Как сердцу высказать себя? Как избежать словесной, давно изношенной шелухи, мёртвых слов, притаившейся в них гаденькой лжи…
Всё это не какая-то надмирная, отвлечённая диалектика-метафизика, предмет занятий людей странной профессии – философов. Касается любого из нас. Потому что вне слова любой из нас только овощ. А смысл своей жизни мы определяем, выбирая между словами тёмными и светлыми, мёртвыми и живыми, демоническими и божественными.
Мы ведь становимся людьми, когда в раннем детстве пробуждается наше сознание, когда из булькающих звуков выкристаллизовывается поименование. Самое простенькое поначалу: папа, мама, дом, собака. (Кто забыл – перечитайте повесть Андрея Белого «Котик Летаев».) Великое множество слов прибывает потом каждый день, слова тычутся друг в друга, радуя первооткрытием смысла, мучая бессмыслицей. Вскоре мы начинаем замечать, что у них, слов, всё разное – вкус, цвет, запах. Они словно приходят к нам из разных миров.
Замечательно пишет об этом в своей недавней книге «Семицветная радуга человеческого слова» протоиерей Артемий Владимиров (московское издательство «Артос», 2009). Он выделяет семь уровней бытования слова. Уровень самый низкий – чёрное слово. Чуть повыше – слово праздное, или пустое. Третий уровень, уже вполне положительный, – тёплое слово. В шаге от него – золотое слово. Пятый уровень – красное слово, слово поэтов и трибунов, слово, которым, по Гумилёву, побеждали города. Шестой, «головокружительный», уровень – слово вещее. Слово пророков и вероучителей, к примеру, для православных – слово Отцов Церкви. «И, наконец, – пишет священник (между прочим, филолог по образованию и член Союза писателей) – выход на околоземную орбиту и вообще за пределы видимого мира, в вечность, в мир духовный, – святое слово… Поразительно, какая полярность: от чёрного до святого!»
И ведь каждый, что удивительно, может, казалось бы, без труда подняться в эти заоблачные выси – только почитав на ночь Евангелие. Чтобы, правда, тут же и убедиться, какой на самом-то деле потребуется труд души, чтобы эту Книгу постичь. А тем более поднять свою жизнь с нею вровень.
По мере накопления в нашем сознании слов разных уровней мы вступаем, если верить философам, в Игру, когда смыслы – раздваиваясь, множась – начинают перекликаться, подмигивать (Ницше) друг другу. Вовлекая нас в водоворот загадок и противоречий. Обрекая нас на обидную беспомощность, когда пытаемся рассказать кому-то из старших о своих переживаниях и ощущениях.