В чём можно вполне убедиться на выставке в ГТГ, где 250 подлинных шедевров, выполненных различными видами карандашей – графитным, угольным, итальянским, свинцовым, литографским, сангиной, цветными карандашами и даже крайне редко ныне встречающиеся рисунки серебряным карандашом (а само слово «карандаш», кстати, произошло от тюркского karat ash, в переводе «чёрный камень»), – демонстрируют нам не только упоительное мастерство целой плеяды замечательных русских художников позапрошлого и начала прошлого столетий, но и стилистику той эпохи, ровесниками которой был каждый из них. И за прелестными дамскими и детскими головками, прекрасными пейзажами и мужественными торсами можно всегда различить строгую красоту линейного рисунка классицизма, живописность штриха и контрастные сопоставления романтиков, передающие жизнь «в формах самой жизни» зарисовки «скромным тружеником», как называли карандаш передвижники, самодостаточность линии и эстетическое смакование от самого процесса рисования мастеров эпохи модерна и буйную экспрессию в рисунках великого ниспровергателя Казимира Малевича.
Следует признать, что в виртуозности владения «простейшим» рисовальным инструментом «сборная» Франции отнюдь не уступает российской, тем более что она представлена как собственно французскими художниками от Пюви де Шаванна до Робера Делоне, так и теми знаменитыми «легионерами», к примеру, Амадео Модильяни или Осипом Цадкиным, для которых Париж стал второй родиной. Столь масштабный показ принадлежащей ГМИИ коллекции французского рисунка конца XIX–XX веков (200 листов из 570 произведений, входящих в собрание данного раздела музея) стал первым в своём роде и равно достойнейшим образом и завершает Год Франции в России, и визуально сопровождает юбилейные тридцатые «Декабрьские вечера». Здесь также можно не только убедиться в высочайшем профессионализме художников, но и наглядным образом проследить все многочисленные художественные тенденции замечательно изменчивого для искусства времени. Академическое направление, реалистическая традиция, конечно же, импрессионизм (представленный Ренуаром, Дега, Писсарро), постимпрессионизм (Ван Гог и Тулуз-Лотрек), а также символизм, модерн, стиль belle époque, экспрессионизм, сюрреализм, кубизм, пуризм, футуризм… Здесь можно увидеть рисунки скульпторов – Родена и его последователя Бернара, улыбнуться карикатурам Эммануэля Пауаре, избравшего себе «концептуальный» псевдоним Каран д’Аш, и ряда других признанных кумиров былых читателей газет и журналов. А ещё сравнить рисовальное творчество четырёх крупнейших мастеров ХХ века – Пабло Пикассо, Анри Матисса, Фернана Леже и Марка Шагала, чьи графические листы собраны вместе в Белом зале.
Выставка «Рисуя пространства» в Академии художеств говорит всё о том же. Об умении рисовать и о художественных тенденциях эпохи. Правда, уже нашей, сегодняшней. И о диалоге между рисовальщиками отечественными – в частности, Александром Бродским, Вадимом Фишкиным, Давидом Тер-Оганяном – и итальянскими, среди которых Эммануэле Бекери, Марко ди Джованни, Донателл Спациани. Ведь сейчас, как известно, многие убеждены, что умение рисовать для современного художника – непозволительная и ненужная роскошь. Эдакая давно устаревшая финтифлюшка, без которой вполне можно обойтись, используя компьютер, видео и другие современные технологии. Но оказывается, что это не так. И даже в том пространстве свободы, которым, как считает куратор Вальтер Гуаданьини, и является данная выставка. Ведь ни имитация рисунка (паутина, перенесённая на липкую бумагу), ни новые формы (рисование на обоях, компьютер), ни географическая отдалённость и политические границы не освободили ещё художника от основы основ художественного творчества – мастерства ведения карандашом по девственно белой бумаге.
У рисунка, несомненно, величайшее прошлое. Но и будущее также за ним.
Юлия ЛОГИНОВА
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
В центре двух окраин
Искусство
В центре двух окраин
КИНО
Сегодня каждый фестиваль стремится иметь свою изюминку, выделяющую его из общего плотного ряда. У международного кинофестиваля «Восток & Запад. Классика и Авангард», прошедшего в Оренбурге в третий раз, таких изюминок было две.
Во-первых, здесь была учреждена премия имени Алексея Саморядова – замечательного драматурга, который родился и похоронен в Оренбурге. Сразу скажем, что эту премию завоевал сценарий фильма «Клятва» (совместное производство Сербии, Словении, Франции, Венгрии и Хорватии). Картина шла во второй день фестиваля, тем не менее стало ясно, что ей по сценарной части вряд ли кто-то сможет противостоять, настолько хороша история, придуманная Срдяном Карановичем, выступившим и в качестве режиссёра. Действие происходит в 1914 году в сербской деревне, куда прислали нового директора школы, с которым приехала жена, уроженка Австро-Венгрии. Вскоре начинается война, директора призывают в армию. Перед отъездом он просит школьного сторожа албанца Азема позаботиться об остающейся одной супруге. Простоватый сторож действует по приниципу «заставь дурака молиться, он и лоб расшибёт». Он окружает красивую женщину вниманием слишком буквально – запирает в комнате, чуть ли не привязывает верёвкой. Положение усугубляется тем, что для сербов оба они – чужаки…
Другим отличительным признаком оренбургского форума – что неоднократно подчёркивала его обаятельный президент Татьяна Воронецкая – явилась тотальная «копродукционность» конкурсной программы: все представленные там фильмы были сняты в результате усилий нескольких стран. Иной раз до пяти, как, например, «Холодная вода океана» (Коста-Рика, Франция, Испания, Нидерланды, Мексика). Правда, зрелище «у семи нянек» получилось сумбурным, малопонятным. Впечатление такое, что страны-сопостановщики, толкаясь, лишь мешали друг другу.
В большинстве фильмов «титульная» тема Востока и Запада была затронута впрямую. На экране друг друга сменяли иранцы, пытающиеся нелегально прорваться на пмж в Германию («Через секунду – свобода»); молодая китаянка, в конце концов попавшая в Лондон («Она китаянка»); болгары, конфликтующие с турками («Восточные пьесы»); а также особенно обширно представленные балканцы вообще и албанцы в частности («Грусть пани Шнайдеровой», «Жив», «Клятва»).