– Не могу сказать, что я приверженец чего бы то ни было. Если есть хорошая роль в сериале, почему бы её не сыграть? Сейчас много хороших продюсеров ушли «в телевизор», чтобы зарабатывать деньги, потому что полный метр снимать невыгодно. Кстати, на днях прочитала в Интернете, что один американский художник вживил себе в голову фотокамеру. Я, конечно, этого делать не стану, но, возможно, скоро начну снимать своё кино на фотоаппарат. Сейчас качество аппаратуры это позволяет сделать.
Хотя в конечном счёте всё упирается в сценарий.
– Вы хотите попробовать себя в роли режиссёра?
– Не знаю. Недавно видела фильм «Золотое сечение» Сергея Дебижева. Это и приключения, и детектив, и комикс, и боевик, и драма, и мистика… Мне кажется, это жанр будущего, который интересен всем – начиная от детей и заканчивая стариками.
– О сценарной работе не думали?
– Когда Егор Кончаловский работал над картиной «Москва, я люблю тебя!», я написала несколько коротких сценариев для этой картины, но их не утвердили продюсеры. Выяснилось, что это интересное занятие, как и то, что я в нём не очень преуспела. Но какие-то свои идеи иногда мне удаётся оформить словами. Думаю, что это тема для размышлений на будущее.
– А вообще есть хорошие сценарии?
– Да, есть. Но они сегодня многим неинтересны, потому что хороший сценарий копает вглубь человека, а сейчас из человека сделали ёлку, подвесили её вверх тормашками и пытаются наряжать кто во что горазд. Потому что большинство утверждаемых сценариев пишется какими-то пластмассовыми выражениями, не имеющими к человеку никакого отношения. Все мы живые, а тексты написаны не для живых.
– Чего вам не хватает в современном отечественном кино?
– Мне очень не хватает фильмов с ярко выраженным национальным оттенком.
– Например?
– Да всё из советской классики: «Иваново детство», «Летят журавли»… Всё, где про человека.
– Есть у вас любимые режиссёры?
– Любимые режиссёры для чего? Посмотреть его кино или поработать с ним?
– Поработать.
– Я очень люблю Алексея Учителя, того же Сергея Дебижева, Виталия Москаленко, я с удовольствием поработала бы с Кириллом Серебренниковым, Александром Прошкиным, Павлом Чухраем, Сергеем Соловьёвым…
– А посмотреть?
– Очень люблю Бергмана, Антониони. Из зарубежных современников – это Алехандро Гонсалес Иньярриту, который снял «Суку-любовь», «21 грамм», «Вавилон».
– Наших режиссёров не любите?
– Ну что вы, это же целые списки! Я очень люблю Андрея Кончаловского, мой любимый фильм Никиты Михалкова – «Раба любви», люблю фильмы Киры Муратовой, Светланы Проскуриной, режиссёрские работы Веры Глаголевой…
– Какую роль вы хотели бы сыграть? Или это неважно?
– Конечно же, важно. В первую очередь ты смотришь на роль, а потом на компанию, с кем ты будешь делать это. Кого бы я хотела сыграть? Я переиграла много страдающих женщин, которые в конце своего пути пришли к просветлению. Буквально вчера в машине мне пришла такая идея: мне хотелось бы сыграть девушку, которая думает, что она беременна от Святого Духа. И чтобы Иосиф нашёлся, который принял бы её, беременную непонятно от кого. Вот такая появилась у меня в голове «заявка».
– Современная Дева Мария? А как бы вы её сыграли?
– Это сложно сказать. Как сейчас, сидя за столом, размышлять на тему роли? Роль – это такое таинственное вещество, которое надо пробовать на вкус, туда надо нырять, надо разговаривать… Надо рассматривать с разных сторон свою героиню, с ней надо жить, одевать в разные одежды… Всё, как учил Михаил Чехов.
– В нынешних жёстких сроках на производство кино есть время для такой подготовки к роли?
– Если у тебя идут три сериала подряд или параллельно – нет, конечно. Иногда вечером думаешь: кого ты сегодня играешь? Но так как все мои героини – плоть от плоти моей, то я всегда управляюсь с ними. Я ни разу не играла оторванного от себя персонажа. Всё равно я играю Любочку в предлагаемых обстоятельствах. В каких только обстоятельствах моя Любочка не побывала! Кошмар! Даже участковым милиционером, повёрнутым на аюрведе! Тем не менее к каждой своей роли я пытаюсь относиться нравственно.
Геннадий ШАЛАЕВ
ДОСЬЕ
Любовь Толкалина – актриса театра и кино. В 12 лет в Театре на воде для детей сыграла Русалочку, Марию из «Бахчисарайского фонтана».
Окончила театральный факультет ВГИКа.
Снялась во многих фильмах, среди которых «Антикиллер» и «Антикиллер-2», «Грехи отцов», «Я люблю тебя», «Слушатель», «Путейцы» и др. Мастер спорта по синхронному плаванию.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Красивая картинка не заменит картины
Наше московское кино
Красивая картинка не заменит картины
ПРОФЕССИЯ – ОПЕРАТОР
Виктор Шестопёров – один из самых опытных кинооператоров нашего времени. За 32 года работы он снял более 30 фильмов.
– Виктор Иванович, как вы начинали?
– Среди выпускников курса 1978 года я был, наверное, самый счастливый. И не только потому, что получил диплом с отличием, а мой выпускной фильм «Эксперимент» завоевал приз за лучшую операторскую работу на вгиковском фестивале. Правда, когда я пришёл на студию «Мосфильм», горя желанием снимать кино, мне сказали: ты забудь про это. В лучшем случае возьмём внештатным ассистентом оператора, да и то когда будет работа. Была жёсткая конкуренция.
– А в чём тогда счастье-то? Дипломированный специалист, а работать по специальности не могли.
– Счастье было в том, что с «Мосфильма» мне позвонили буквально на следующий день после этого разговора с предложением лететь на Саяно-Шушенскую ГЭС ассистентом документального фильма. Так получилось, что съёмочная группа осталась без ассистента оператора. А режиссёр фильма Владимир Назаров заболел, его заменил оператор Юрий Гантман, а я из ассистента превратился в оператора. Через месяц, вернувшись в Москву, Гантман пришёл к руководству «Мосфильма» и настоял на том, чтобы меня взяли в штат ассистентом оператора. Это было первое везение.
– Было и второе?
– Да. Я начал работать ассистентом у таких операторов, как Павел Лебешев, Александр Харитонов… И когда мы с Лебешевым готовились запускать «Родню» Никиты Михалкова, то Паша вдруг решил, что я готов работать самостоятельно, и добился, чтобы мне дали снимать дебют. Так в 1980 году я снял фильм «Он». После этого все стали говорить, какой я гениальный. Я, конечно, обрадовался оценке, а мне потом два года не давали снимать.