Последовательное искоренение слова высокого, а тем паче вещего и святого. Разве что десять–пятнадцать минут в неделю для галочки. Для отвода глаз – разные «Что, где, когда» и прочие псевдоинтеллектуальные игры. «Умники и умницы», «Самый умный» и прочая, прочая. Иные шоумены, самодовольно снисходительные зазывалы с расплывчатыми личинами-личиками (попробуйте отличить Диброва от Галкина), сулят куш, другие – памятные призы, третьи – автоматическое поступление в престижный вуз, минуя столь же чудовищное ЕГЭ. Какая-то дикая угадайка вместо постижения всего духовно-словесного многоцветья. Назойливое внушение мысли о том, что механическое загружение памяти голыми фактами и мёртвыми словами – это и есть «ум». А ловкость в разгадывании кроссвордов – верх интеллектуального совершенства. Внизу пиф-паф для мальчиков и охота на олигархов для девочек, а сверху – натасканность в крестословицах. И все довольны, про «высокое» не забыто. У «ящика», надо полагать, «своя игра», и весьма дальновидная.
Напоминает «заботу» нашего государства о пенсионерах, о которой что ни день трубит телевизор. Прибавка к пенсии в триста рублей в то время, когда минимальная прожиточная корзина вырастает на шестьсот-семьсот. Щадящие якобы скидки цен на лекарства. В реальности: только в некоторых аптеках и только на некоторые лекарства – и на пять процентов! То есть платите, любезные старички и старушки, не тысячу рублей за пачку нужного вам препарата, а всего-то девятьсот пятьдесят.
В таких же примерно дозах можно внимать на ТВ живому слову живого писателя. Всегда кратенькому (на пять процентов!), да и то, если получит премию и тем в глазах массмедиа отличится.
И эти постоянные стенания и стоны по рейтингу. Лукавые уверения, что душа народа не принимает ничего серьёзного и жаждет одной их убогой развлекаловки. И не хочет читать ничего, кроме мусорных детективов и жёлтой прессы.
Между тем нарастает протест против этой дебилизации по американским лекалам. Только что закончившаяся ярмарка нон-фикшен – яркий тому пример. Народу там было и всегда-то в последние годы невпротолочь, но на сей раз – как в православном храме на Пасху, да простит меня Господь за кощунство. И, что отрадно, в основном – молодёжь, истово собирающая себе самые претенциозные книжные собрания.
Все толкуют ныне про социальную поляризацию, происходящую-де, со стремительностью бурной химической реакции. Народ и впрямь расслаивается на глазах, но делится он не только на пять процентов богатых и девяносто пять процентов бедных. А ещё и на умных и глупых – и вовсе не в тино-канделаковском или ксения-собчаковском понимании этих понятий, не на «успешных» и «лохов».
И тут бы государству озаботиться не строительством очередных потёмкинских (или сколковских?) деревень, не переименовыванием милиции в полицию и прочими прожектами-причудами в том же духе, а совершенствованием ума и души младых поколений. Взращиванием в них жизненно важного слова живого. Пока не поздно.
Умница Владимир Бибихин, философ и переводчик, недавно скончавшийся, нашёл прекрасный эпиграф для одной из своих последних книг – «Чтение философии». Эпиграф из рассуждений французского мудреца Серебряного века Шарля Пеги: «Научить читать – вот единственная и вот истинная цель верно понятого образования; лишь бы читатель умел читать, и всё спасено».
Уяснить бы эту мысль ответственным лицам. Без читателя России пропасть. Без слова тёплого, золотого, красного, вещего и святого стране пропасть. Без него вырастет даже не чеховский дядя Ваня, ныне всеми театрами пародируемый, а «поганый вторяк голубого экрана», как нарекает этого грядущего хама чуткий к современности поэт Андрей Родионов.
На упомянутой книжной ярмарке никто из многотысячных толп, осаждавших прилавки, не искал там «милорда глупого». Этот импульс да распространить бы по всей стране.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Опрос
Словесник
Опрос
1. Что читаете вы (или читали) своим детям-дошкольникам (внукам) перед сном?
2. Как вы думаете, поддерживают ли уроки литературы интерес к чтению? Или, наоборот, убивают его педантизмом литературоведческих разборов?
3. Может быть, стоит заменить их чтением вслух отрывков из лучших произведений, чтобы помочь школьникам ощутить красоту русского языка?
4. Что, на ваш взгляд, нужно сделать для возвращения характеристики нашей страны как самой читающей в мире?
Я благодарен учителям
Юрий БОНДАРЕВ
1. Ни в коем случае нельзя перед сном читать маленьким детям книги, в которых страшилища с оскаленными зубами ловят свои жертвы, а крючконосая Баба-яга мешает палкой в кипящем котле, косясь на пойманных ею маленьких пленников. Чувствительное воображение после подобного чтения не даст заснуть всю ночь. Только добрые радостные книги действуют успокаивающе и, несомненно, оздоровительно. В нашей семье детям читали на ночь изумительные сказки, которые они помнят до сих пор. Это «Конёк-Горбунок» Ершова и сказки Пушкина.
2. Только уроки русского языка и литературы и интерес к литературе в семье прививают любовь к чтению. Что касается так называемого разбора произведений, то всё зависит от учителя. И тут нет другого ответа. Я искренне благодарен учителям, привившим мне любовь к слову и литературе.
3. Чтение вслух может и отбить интерес к литературе, ибо при этом часто исчезает магнетизм слова. Поэтому уроки русского языка и литературы нельзя заменить чтением вслух.
4. Уже нет той «самой читающей страны в мире». В 60–80-е годы мне много пришлось поездить по миру – на конференции, по приглашению писателей, разных обществ, издательств, которые широко переводили мои книги. Именно тогда я познал это высочайшее любопытство к нашей литературе, к нашему искусству. Для того чтобы возвратить России статус самой читающей страны в мире, надо обратить чрезвычайное внимание на положение искусства в нашей стране, чтобы оно заняло достойное место, которое оно занимало прежде.
Без книги грозит расчеловечивание
Фазиль ИСКАНДЕР
1. Сам я, к сожалению, на ночь детям читал мало. Читала моя жена Тоня – всё, начиная со сказок Пушкина. Это были русские народные сказки, сказки Андерсена, братьев Гримм и так далее. Благо детских книг в нашем доме хватало, как, думаю, в каждом доме в то время.