«…И вот ведь, что обидно – пойди дела иначе, некоторые из этой публики, наверняка, служили бы у нас. Поступили в училище ради пайка, а потом и втянулись.»
Человек существо общественное, порыв масс воспринимает, как беспрекословный приказ. А толпой, часто управляют все те же большевики, для которых единственная цель – власть.
Опросите тех, кто защищал в 1991 году Белый дом. Повторили бы они сегодня свой порыв по защите ельцинского режима? Уверен, что толпа его приверженцев, пройдя горнило псевдодемократических реформ, значительно поредела и многие сегодня перешли бы на другую сторону баррикад.
Остров Россия
В восьмидесятых годах, еще при советской власти я увлекся литературой русского зарубежья. Этот могучий пласт русской культуры был недоступен широкому читателю, но, к примеру, в спецхране ленинки произведения многих авторов, в том числе и непримиримых врагов коммунизма, можно было найти. Встретилась мне как-то повесть неизвестного тогда в Советском Союзе Ивана Лукаша «Голое поле». Это было потрясающее по силе документальное свидетельство возрождения русской государственной и культурной жизни в изгнании.
Осенью 1920 года остатки белогвардейцев покинули Крым. От материка оторвался остров. Во главе отплывающей России стоял генерал Петр Николаевич Врангель. Ставка расположилась в Константинополе, а тридцатитысячному корпусу генерала А.П. Кутепова под лагерную стоянку были отведены окрестности городка Галлиполи, на забытом богом Галлиполийском полуострове. Тогда это была территория Греции, ныне – турецкая земля Голиболу.
Повесть Лукаша – это гимн русским людям. Измученные круговертью гражданской войны, выброшенные из страны, нищие и отверженные, в кратчайший срок они сумели наладить достойную человека жизнь.
Двадцать лет назад, когда разваливалась держава Советский Союз, мне удалось в альманахе «Русский рубеж» опубликовать отрывок из этой повести со своим предисловием. Тогда в предреволюционной сумятице мне хотелось, чтобы мои современники увидели в подвиге русских галлиполийцев пример несгибаемой нравственности и жизнестойкости русского человека.
В Галлиполи возродилась русские церковь, школа, газета, книга. Издавалась ежедневная газета «Огни», два раза в неделю газета «За рубежом». За год было проведено 180 сеансов устной газеты, которые, как сегодня выяснилось, проводил капитан Раевский. Сеансы прослушивали до 3 тысяч человек. Издавалось более десятка журналов, существовал театр, в каждом полку был свой хор, шли занятия в гимназии, был оборудован гимнастический городок, работали детский пляж, диетическая столовая, лазарет.
Удивительно, что общество не было монолитным по своему социальному составу. Среди галлиполийцев было 20 000 крестьян, 6 тысяч бывших студентов, 1500 женщин – жен офицеров и несколько сотен детей. Все находили занятия по душе. Общество изыскало возможность отправить не казенный кошт более 500 человек доучиваться в Прагу.
Вспоминая нравственный подвиг галлиполийцев, мы испытываем не только горечь за людей, покинувших родину, но и гордость за русского человека, сумевшего за гранью отчаяния проявить величие духа и перешагнуть через безысходность.
Продолжением повести Лукаша «Голое поле» стал, увидевший ныне свет, «Дневник галлиполийца» Раевского. Передо мной, прочитавшем оба произведения, возникла стереоскопическая картина трагического исхода. Два очевидца пишут об одном и том же. Стиль, манера изложения – все разное, но удивительное единодушие в понимании и оценке произошедшего.
Закономерные случайности
Путь Лукаша очень схож с судьбой Раевского. Иван Лукаш успешно прошел два университетских факультета – филологический и юридический. Но грянула Первая мировая война и он добровольцем записался в Преображенский полк. Затем Гражданская война, исход из Крыма, галлиполийское сидение…
А до войны, мирная благополучная жизнь. Несмотря на небольшие доходы, Лукаши смогли дать высшее образование всем семерым детям. Отец Сазонт Лукаш работал в Петербургской академии художеств сторожем. Репин писал с него казачину с перевязанной головой, азартно обсуждающего письмо турецкому султану. Возможно, сохранилось и детское изображение самого Ивана. Скульптор Стеллецкий лепил с него голову мальчика, и она выставлялась в академии.
Жизнь семьи простолюдинов Лукашей, как и жизнь дворян Раевских, была разрушена Октябрьским переворотом.