Так давайте немного посвятотатствуем. Попробуйте положить в передний карман классических джинсов гвоздь или хотя бы бумажник. Положили? А теперь сделайте пять приседаний. Или просто присядьте на стул, а потом встаньте. Покройчик-то не идеальный! Да и ткань жестковатая, шершавая. Говорят: джинсы прочны, неприхотливы. Но нашенские рабочие комбинезоны в этом не уступят: ноские – будь здоров! Но из джинсов сделали предмет культа, бренд. В нашей стране они демонстрировали победное шествие капитализма.
Двадцать лет назад был знаменит на всю Россию политик Николай Травкин. В скороспелых учебниках истории даже была такая глава – «Деятельность Травкина». Унылой осенью 1991 года он выступил с залихватским интервью: «Новый год будем встречать с французским шампанским». Вот оно, счастье временщиков. И какое нам дело до Абрау-Дюрсо!.. Вторил Травкину один из премьер-министров России: «Мы столько газа в этом году продали, что можем себе позволить всё лучшее – и французское шампанское!» Сразу вспоминается: «Мундир английский, погон российский, табак японский, правитель омский...»
Праздников у нас нынче много. Скоро красных дней календаря будет больше, чем будних. Отменно, что в этом году на витринах, на плакатах, на улицах городов мы снова видели настоящих Дедов Морозов в тулупах до пят, а не «околпаченных» Санта-Клаусов. Вот только лучшие ёлки доставляются в Россию с родины принца Гамлета. «Отборные датские ёлки отправляются в столицу прямыми поставками. Элитные ёлки из Дании!» – кричит реклама. Мы радостно поддерживаем датское лесное хозяйство. А ведь на эти деньги можно было бы прибраться в собственном лесу. Но нашим лесничествам не дают возможности заработать на элитных ёлках, а ведь русскому лесу ох как нужна копеечка! Мне скажут: это честная конкуренция. Датские ёлки качественнее. Но у нас никогда не будет качественных, если будем полагаться на датские топоры.
Когда в наш дом приходит другой праздник – день рождения, – звучит песня на английском языке. И 25 лет назад (когда ускорение ещё окончательно не выродилось в перестройку!) на уроках английского языка русские школьники изучали песенку Нарру birthday to you! Но её воспринимали как английскую экзотику, не более. А сейчас этот пластмассовый мотив (ведь, право слово, ни уму ни сердцу!) звучит и в детских садах, и в кремлёвских чертогах. Чем хуже песня Шаинского и Тимофеевского, которую ещё недавно знал в СССР всяк сущий в нём язык?
На стадионах нечасто услышишь: «Шайбу, шайбу! Молодцы!», – а ведь за этим кличем стоит истинно российский сюжет: впервые так приветствовали несгибаемого хоккейного капитана Бориса Майорова, когда он вышел на футбольное поле. Красивая легенда советского спорта позабыта. Слово «молодцы» тоже крепкого нашенского корня. Зато вовсю звучит «Оле-оле», и столицу России русские болельщики (на английский лад – фанаты) в своих речёвках почему-то всё чаще называют «Москоу». Не помнят родства. Мы теперь ввозим не только мясо и технику, но и ритуальные песенки. Импортируем улыбки, праздничный задор, всё у нас теперь заёмное, привозное.
Андрей Вознесенский писал:
Научно-технические обмены
отменны.
Посылаем Терпсихору – получаем
пепси-колу.
Сегодня мы закупаем и Терпсихору. А что «посылаем»?
Князь Святослав в Несторовой летописи рассуждает: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мёд и рабы». Политические реалии X века трудненько переводить на наши деньги. Спишем это рассуждение великого воина на временное помутнение ума… Но замените Киев на Москву, а болгарский Переяславец на Куршевель – и получите актуальное признание современного элитария России.
Пётр Великий с его окном в Европу не имеет никакого отношения к современному либеральному западничеству, потому что это западничество – лакейское. Пётр, по выражению Сталина, «лихорадочно строил заводы и фабрики», а они демонтируют всё индустриальное, всё созидательное. Они устроили нам «переходную экономику», при которой инженеры торгуют спиртом «Рояль» в подземных переходах. А Пётр провидел инженерную Россию. Пётр создавал могущественную империю, которая стремилась утереть носы западным учителям – а наши «европейцы» с гордостью носят титулы мистеров «Да». Воинская держава, которую строил Пётр, была гарантом суверенности русского языка, русской культуры.