Расходы, что и говорить, немалые, но и отдача была порой заоблачной. В деле есть пример, которому отказываешься верить. Один из инспекторов санкционировал годность для налогообложения дефективных финансовых книг за 1927/28 годы крупнейшей рыбопромышленной и торговой фирмы «Рыбак», указавшей прибыль в 4985 рублей при обороте, заявленном владельцем в размере 1 990 989 рублей, с чего был уплачен налог в 174 рубля, тогда как налог должен быть в 1000(!) раз большим.
Торготдельцы брали своё на распределении квот. Губисполком установил для частников норму в 17% от общего плана вылова рыбы. Тут у «весёлых и находчивых» работа шла в двух направлениях: продавалось не только увеличение нормы, но и ассортимент. Кому нужна была какая-нибудь краснопёрка с окунями?! А вот вобёлка-черноспинка…
В результате крупных взяток нормы увеличивались в 5–10 раз. Это не могло не сказаться на социалистическом секторе, который безнадёжно проигрывал в соревновании с частником. Но преимущества рыночной экономики никого не интересовали в Стране Советов. Интересовало другое – размер ущерба, нанесённого врагами молодой республике. Размер был впечатляющим: около 16 миллионов рублей вместе с недоимками и недообложением налогами. Глубину падения определил не судья, а подсудимый Чурашев, служивший ревизором. Он сказал, сам, видимо, не поняв всего ужаса сказанного: «У нас были взяточники устойчивые, которые брали взятки и не делали льгот частнику, и такие, которые за взятку продавали интересы государства».
Приговор был суров. Пощадили семерых из двадцати одного, для которых обвинение от имени государства требовало применения высшей меры социальной защиты – расстрела. Железная пята пролетарского закона раздавила цветы зла, а сорняки просто выдрали и выбросили на помойку.
Показательный триллер в Астраханском драматическом театре на долгие годы отучил советских людей от желания подкупать чиновников. Но свято место пусто не бывает. И вот уже на смену ужасайке пришёл современный водевильчик под броским названием «Кто не спрятался – я не виноват!», повествующий о борьбе с отдельными проявлениями коррупции в новом, молодом государственном организме. Как и полагается по условиям весёлого жанра, здесь всё кукольно, всё невзаправду. Главный герой постоянно хмурит брови, морщит лоб, давая понять, как он зол, но его никто не боится, и в конце концов он машет на всё рукой и присоединяется к танцующим танго под популярный в обществе мотивчик «Почём там нынче баррель нефти?» Зритель покидает зал преисполненным добрыми чувствами к тем, кто умеет радостно жить за его счёт.
Бедная, несчастная, состарившаяся было латинянка Коррупция! Мы вдохнули в неё новую жизнь. Если вы найдёте теперь хотя бы с десяток должностных лиц, в той или иной мере не использующих свои высокие посты для личных целей, то можете считать себя поцелованными.
Чтобы успешно бороться с коррупцией, в государственном организме должен быть хотя бы один внутренний орган, не заражённый ею. Судя по выступлениям осведомлённых лиц, прессе («Операция прикрытия?» – «ЛГ», № 5) и по личным наблюдениям, такого органа у нас нет. Поэтому нам рассказывают сказки о том, как трудно поймать коррупционера, особенно высокопоставленного, за руку. А не надо ловить его за руку. В остальном мире его давно уже выявляют с помощью компьютера. И в Штатах, и в Западной Европе не видят ничего зазорного в том, чтобы сравнивать доходы и расходы чиновников, и при малейшем несоответствии обращать на них более пристальное внимание. Если не удастся доказать факт коррупции, то удовлетворяются уклонением от уплаты налогов, а за это преступление сроки тоже дают немалые.
Двадцать первый век окончательно порвал с такой эфемерной субстанцией, как совесть, вернее с тем, что от неё осталось. Массы людей в России прямо-таки жаждут «жрать больше и жрать вкуснее других», что вполне соответствует концепции потребительского общества, ориентированной на роскошь и мнимую исключительность. Вполне возможно, что вскоре, если не случится чуда, мы станем страной, негодной к жизни.