– А какая же тут драма? Я вполне удачливый режиссёр. Снимал и снимаю только те картины, которые хочу, которые мне самому интересны. Их показывают на разных фестивалях. Они получают всякие премии, призы – у меня дома их отдельный большой шкаф. О них пишут рецензии, статьи и даже диссертации. Они становятся каким-то там фактом какой-то там общественной жизни. Но до экрана не доходят. Кто-то поясняет мне при этом, что я двигаюсь не очень правильным путём.
– А может, всё-таки неправильным путём идёт наш кинопрокат?
– Он идёт своим путём. Тем, который ему нравится, и тем, который для него, такого, как он есть, выгоден и полезен. Хотя следует заметить, что все эти годы я не только наблюдал с тоской во взоре, как он, бедный, деградирует. Когда я работал в Союзе кинематографистов, первым моим деянием был поход к председателю правительства Егору Гайдару. Я ему тогда сказал: надо бы как-то спасать наше великое экономическое достояние – общероссийский кинопрокат. Именно в том самом «отвратительном кинопрокате», который мы общими усилиями успешно схарчили, каким-то образом были рентабельны Тарковский и Иоселиани – разумеется, вместе с Гайдаем и Рязановым. Они и образовывали единый советский кинематограф, и давали в итоге правильный финансовый баланс.
Конечно же, сейчас, сказал я Гайдару, никого угнетать не надо, ничего закрывать не следует. Напротив, пусть цветут пышным цветом любые коммерческие дистрибьюторские структуры. Пусть показывают с любовью свою расчленёнку, своих чертяк, но, может, следует создать конкурентную кинопрокатную сеть? Ведь тратятся же на производство картин немалые государственные средства. Может быть, следует подумать и об их возврате? Разумеется, не нужно взваливать целиком на государство содержание этой самой «конкурентной сети». Пусть 51 процент акций будет у государства, а остальное, конечно же, с удовольствием дадут инвесторы. И вот через эту систему кинопроката можно будет эффективно поддерживать наше национальное кино. А оно, в свою очередь, как знать, вдруг снова сможет поддерживать человеческие души, в том нуждающиеся. А душ этих по безбрежной России тьма тьмущая.
Мне тогда умный и благородный Гайдар ответил почти как Ленин: «Сегодня ещё рано». «А когда будет в самый раз?» – полюбопытствовал я. «Вот когда они всем миром насмотрятся Голливуда, тут-то вы и подтянетесь со своим «Сталкером».
Гайдар, конечно, никакой не злодей, он, в сущности, хороший. Но, как и Ленин, он всё-таки кремлёвский мечтатель, теоретик космонавтики. Я тогда засомневался: к тому светлому часу Икс, о котором говорил Егор Тимурович, все нуждающиеся отечественные киношники испустят дух, и в светлый храм чистого «постголливудского искусства» просто некому будет войти. А за то время в зловонных водах коммерческой галиматьи, которыми заполнен коммерческий экран, мы окончательно утопим и того немногого зрителя, на которого рассчитывали.
– И что он на это ответил?
– Гайдар, я помню, огорчился – это, мол, не рыночный подход. И всё-таки Егор Тимурович и вправду был благородным человеком: он помог мне подписать у Ельцина указ «О создании акционерного общества «Российский кинопоказ» с блокирующим пакетом акций у государства. Борис Николаевич сопротивлялся, очень его угнетала «государственная роль» в акционерном обществе. Но Гайдар помог. Мы буквально водили его рукой, и, по сути, вместе, на троих, санкционировали этот документ. Его никто не отменял. Он жив и, вероятно, имеет силу президентского указа. Но ни один человек не шелохнулся, чтобы взяться за его исполнение.
– Неужели на этом всё и закончилось?
– Почему закончилось? Я и посегодня думаю, что ничего не закончилось. А тогда мы продолжали действовать. Пробились к Лужкову. Очаровали его сознание. И вместе с ним на протяжении полутора лет вдохновенно занимались созданием системы «Московский кинопоказ». Как Чапаев с Петькой, мы встречались в его кабинете по утрам, раскладывали на столе карту Москвы, чертили стрелки, флажки. Разумеется, и на московские власти мы не хотели взваливать финансовую ответственность по созданию системы кинотеатров, лоббирующих российское кино. Мы достали деньги на модернизацию московского кинопроката у солиднейших западноевропейских банкиров. Они приехали в Москву с гарантийными письмами. Но и эта затея утонула, едва-едва побулькав. Кому-то это было не нужно. Кому-то это было невыгодно. Несмотря на постановление правительства Москвы, подписанное по всей форме московским руководителем. Случайность ли это? Вряд ли. Это сложившаяся и устоявшаяся система…