Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)Береговая кайма
Литература
Береговая кайма
ПОЭЗИЯ
Дмитрий Цесельчук – поэт и переводчик, родился 25 мая 1946 года в переулке Сивцев Вражек на Арбате. Окончил физфак МГУ и литературную студию. Автор поэтических книг «Исход», «Август 96», «Это мой дом», «Купавна – чистая тетрадь», «Непрерывный фотомонтаж», «Очевидецъ». Лауреат литпремии «Словесность». Сопредседатель Союза литераторов России.
Дмитрий ЦЕСЕЛЬЧУК
УКРОП*
Под абажуром из прошлого времени,
Чудом висящим на свеженькой даче,
Сколько душевного жара и семени
Скольким раздарено впрок наудачу.
Радует глаз шевеленье укропа.
Дед говорил: – В нём мужицкая сила.
Не разгадала секрета Европа,
Что нас ни разу так и не добила.
Мы поднимались из пепла и пламени –
Живородила укропа корона,
И с сыновьями славянского племени
Совокуплялись дуэнья и донна.
Совы из чащи с глазищами ухали
Вслед казакам с завострёнными пиками,
Смяв оборону, натешились ухари
Сладкими стонами, смертными криками.
Под абажуром из прошлого времени
Дорого-любо потомство укропное:
Правнук зачать от укропного семени
Ищет с невестой местечко укромное.
* Мой внук – ударник из группы «Укроп».
***
А ножницы времени режут
часов циферблат на куски.
Нам слышатся скрипы и скрежет.
И так – до могильной доски
Работают впрок шестерёнки,
Колёсики бодро стучат.
И не отлежаться в сторонке,
Имея такого врача.
А ножницы времени режут
И жизни, как платья, кроят.
Ах, если б не скрипы и скрежет,
Закройщику врезал бы я.
Но скажет он: хватит поблажек
И твой уже выкроен час...
Скрип станет надрывен и тяжек, –
В примерочной ждут уже нас.
МАФУСАИЛ
Мафусаил был свидетель
повторяющихся фигур,
узоров морской пены
на прибрежном песке...
К. Сэндберг,
перевод Элизбара Ананиашвили
Царит повтор, Мафусаил,
Он заплетён в узор.
Под пеной проступает ил
И дёгтем вяжет взор.
Всё – крики чаек, ракушек
Изломанных края
Имеет смысл, особый шик
В себе самих тая.
Не намекая ни на что,
Быть только тем, что есть,
Как этой пены решето
И брызг летучих взвесь.
Вдавившись животом в диван,
Ловлю их языком.
Кто это пламя раздувал
И разжигал тайком?
Не всё равно ли мне, кто Он,
Я сам вплетён в узор
Той паутины на песке
И вырезанных гор.
Смывает след босой волна,
И пена вновь и вновь
Плетёт узор, подняв со дна
Ил – чью-то плоть и кровь.
Мафусаил, хоть триста лет
Живи, всё будет так, –
Колючих раковин скелет,
Песка сухой наждак.
ХМАРЬ
Свернувшись кренделем на стуле,
кот свесил хвост.
На даче хорошо в июле.
Радуги мост
горбом упёрся в глубь зенита.
Сырая хмарь
висит, просеяна сквозь сито.
Как пономарь,
бубнит на крыше барабанщик
и в бубен бьёт, –
неплохо пропустить стаканчик,
пока он льёт,
открыть на всей террасе рамы,
выглянуть в сад –
нет под зонтом на лавке мамы.
…Дела на лад
пойдут – вот-вот случится чудо.
До сорока
дней и самим дожить не худо.
Ну а пока
хмарь зарубцовывает раны,
печаль-беду,
всё кажется – платочек мамы
мелькнёт в саду.
Кот сел на стул, слюнявит лапу,
навёл фасон.
В саду на днях увидел папу…
– Жизнь только сон, –
сказал философ. Может, снится
мне эта хмарь –
на Ваши канувшие лица
гляжу, как встарь.
***
Нине
месяца светел рог
прямо над головой
есть ли над нами Бог?
есть ли там кто живой?
если ответишь нет