Просто писательство в СССР было государственным делом. Наиважнейшим. Как охрана границы, как разработка новых видов оружия. А Марков был человек государственный. Потому что понимал: это надо его стране. А собственное писательство – так, баловство. Он, конечно, ещё написал несколько вещей, уже будучи функционером. Они талантливые, интересные, читать их легко, по ним были сняты фильмы, но они уже слабее «Строговых». Короче говоря, человек сознательно делает выбор от личного к государственному. Сильный выбор для сильного человека, тем более писателя, который по определению индивидуалист и себялюб.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Отношения писателя и государства. Как-то наткнулся на фразу одного современного философа: «Ни один писатель не может быть уверен в том, что ему никогда не позвонит Сталин». При всей забавности фразы (я представил звонок Сталина Татьяне Толстой с вопросом, хороший ли писатель Сорокин!), она очень точна. Сталин олицетворял государство, власть, интерес этого государства к писателю. Много чего. Что испытывали при этом писатели 30–40-х годов? Страх? Не знаю. Возможно. Но мне кажется, это был больше трепет и уважение к собеседнику. Человек пишущий ощущал заботу о себе. Ведь Союз писателей давал, в общем-то, в нищей стране огромные привилегии пишущему человеку. Когда большинство людей спали по коммуналкам и баракам, писатели проживали в благоустроенных кооперативах. «Гонимый властью» Пастернак жил в двухэтажной квартире в центре Москвы. Когда для миллионов людей поездка к морю была невообразимым киношным счастьем, типа кадра из «Весёлых ребят», литераторы регулярно грели пуза в черноморских здравницах. И всё это за счёт государства или отчислений от их гонораров, которые им платило государство. Что, СССР был таким глупым, чтобы содержать около десяти тысяч халявщиков? Нет, государство понимало, что идеология, слово, книга – это основа. Сталин учился в семинарии, он точно знал, что вначале всего было Слово. А не рубль. Как считается сейчас.
И не надо меня записывать в сталинисты. Если уж на то пошло, я, скорее, брежневист! Я не говорю здесь о репрессиях, расстрелах и тому подобных вывертах того времени, без меня этим уже задолбал Сванидзе по всем каналам. Я говорю о системе отношений писатель–государство. Все условия предоставлялись творческому человеку, если он, конечно, работал в русле государственной идеологемы. Или хотя бы, что точнее, не противоречил ей. А проще так: не гадь откровенно на свою страну – и живи достойно и счастливо! И опять не совсем точно. Тогда писатель чувствовал свою значимость, нужность, его слушали, о нём думали, он был моральным авторитетом, причём вне зависимости от его стилистической направленности. Тот же обозначенный мной середнячковый писатель, высшее достижение которого – текст про планшеты и космические карты, Войнович, стал для кого-то знаменем. Для тех, кто потом и развалил страну. Сейчас-то и этого нет. Всем на всё наплевать. Написал кто-то роман, не написал… Литература не вызывает резонанса. А ведь при Союзе советских писателей существовало специальное Бюро пропаганды художественной литературы. Оно работало! Выход книги известного автора – событие. Его обсуждают. В журналах, на ТВ, просто на улицах. Это реально было. Помню, как обсуждали книгу стихов Вознесенского «Дубовый лист виолончельный». А романы Айтматова или Думбадзе?
Тут возникает очень чёткая смычка. Большое государство – не по размеру, по внутренней силе, по поставленным задачам – создаёт большую литературу. Которая, в свою очередь, держит это государство. Литература – это всегда идеология. Даже любовная лирика – это идеология любви. А сейчас если самая грандиозная по размаху задача у страны – провести Олимпиаду и чемпионат мира, то и литература будет аналогичного масштаба и качества. А вот если руководители поймут, что без литературы никак, если не будет нового Союза писателей, со своим издательством, со своей инфраструктурой, которая и создаст навоз (а что, нормальное слово, на нём растёт жизнь) для новой идеи страны, ничего не будет меняться. Неужели до сих пор не понятно, что слово для дела, а не дело для слова?! Кто помнит правителей Англии при Шекспире, Германии при Гёте, Испании при Сервантесе? Может быть, Господь и создал эти государства только для того, чтобы в них родились гении.