В 1942 году бабушка подарила мне на день рождения потрясающей красоты вологодский кружевной воротничок. В книге я рассказываю о том, какую роль он сыграл в моей жизни, в моём восприятии прекрасного, об удивительном пересечении судеб разных людей, так или иначе связанных с Вологдой и со мной. Эти связи, которым я ранее не придавала значения, открылись мне внезапно, то, что казалось случайным, обрело судьбоносный смысл. Вот несколько фактов. В дипломе, который защитила на филологическом факультете МГУ, анализировалось творчество Константина Батюшкова – вологжанина… Одна из первых моих песен называлась «Вологодские кружева»… Рекомендацию в Союз писателей дал мне Александр Яшин… А в «Днях поэзии», составленных мною, – больше всего, как ни странно, вологжан и выходцев из этого края. Кстати, когда мы в книге употребляем название областного центра, то имеем в виду всю землю Вологодскую – Никольск и Белозерск, Череповец и Тотьму, Вытегру и Великий Устюг…
– В книге рассказывается о писателях-вологжанах, со многими из которых вас связывали особые отношения…
– Я счастлива, что в моей жизни была дружба с замечательным поэтом-фронтовиком Сергеем Орловым. Ни до, ни после я такого человека не встречала. И сегодня, через тридцать с лишним лет после ухода поэта, я чувствую его присутствие в моей жизни. Мне кажется, что написанные им стихи, которые проникнуты каким-то космическим мироощущением, ещё толком не прочитаны. Как и стихи Сергея Маркова, тоже связанного с Вологодским краем, и с которым в конце его жизни свела меня судьба. Больше повезло с признанием читателей и коллег Александру Яшину, Василию Белову, Ольге Фокиной, Виктору Астафьеву (он несколько лет прожил в Вологде), Владимиру Тендрякову…
– …который, кстати, представлен в книге не только как писатель, но и как интересный художник, о чём, думаю, знали немногие. Но, пожалуй, центральная фигура в ваших воспоминаниях – Николай Рубцов…
– Дело в том, что, читая мемуары о нём, – и я пишу об этом – у меня часто возникало ощущение, что знала не того Рубцова, которого знали другие. Сложилось так, что мы были знакомы, но при встречах полноценного общения не получалось: разговор комкался и быстро обрывался. Но однажды Николай записал номер моего телефона и стал периодически звонить. Это было совсем другое общение. Со мной говорил – а разговоры эти иногда затягивались надолго – человек, уверенный в себе, раскованный, смелый и яркий в суждениях, оригинальный и точный в оценках… Думаю, бывшему детдомовцу Рубцову я, дочь видного военного конструктора, жена журналиста-международника, представлялась вестницей из другого мира, который был ему интересен, чем-то притягивал…
Кстати, я рассказываю в книге о том, как была случайной свидетельницей встречи Николая Рубцова и Иосифа Бродского. Они виделись совсем незадолго до известного судебного процесса. Этот эпизод представляется мне во многом знаменательным, свидетельствующим о спорности (если не примитивности) утверждения, что художники, придерживающиеся разных идеологических и эстетических взглядов, не смогут найти общего языка.
– Факт, который, возможно, пригодится историкам литературы…
– А мне и хотелось зафиксировать такого рода факты, живые детали, приметы времени, те или иные проявления характеров, психологии людей, не давая им окончательных оценок, не делая далеко идущих выводов.
– Мы говорим в основном о «литературной составляющей» книги, и это объяснимо хотя бы тем, что «вологодская школа», явившая миру целую плеяду замечательных писателей, стала в минувшем веке одним из самых ярких явлений отечественной словесности…
– Если же идти в глубь времени, то нельзя не вспомнить имена вологжан Варлама Шаламова, Ивана Евдокимова, Алексея Ганина, Николая Клюева… А ещё глубже – Владимира Гиляровского, Павла Засодимского… И так вплоть до Константина Батюшкова и митрополита Евгения (Болховитинова), известного писателя, друга Гаврилы Державина…
– Но этот край богат не только литературными именами…
– Разумеется. В древности здесь был мощный центр русского православия, великие князья московские ездили сюда молиться, делали щедрые вклады в местные монастыри. Эта земля насчитывает более ста святых подвижников, включая Дмитрия Прилуцкого, Кирилла и Матиниана Белозёрских, Дионисия Глушицкого, Прокопия Устюжского. Здесь, в Ферапонтовом монастыре, писал фрески великий иконописец Дионисий. Позже отсюда вышли землепроходец Семён Дежнёв, братья Верещагины – выдающийся живописец-баталист Василий и «основоположник молочного дела в России» Николай, ближе к нашим дням – композитор Валерий Гаврилин… И этот список далеко не полон.