А чем мы, собственно, хуже Баден-Бадена и Ливерпуля?
Когда я говорил о несусветной аллилуйщине, сопровождающей сооружение театра, то подразумевал и всякого рода сравнения – типа того, что вынесено в подзаголовок. Мол, и Баден-Баден, и Ливерпуль тоже невелики числом жителей, а театры-то там полны. Такую компанию Астрахани подобрал один очень серьёзный и знающий музыкальный мир руководитель. Вот, мол, и нам нужно сделать так, чтобы посещение театра стало модным.
И ведь сделают! Будут дамы пошивать себе платья: персикового цвета – к Чайковскому, бежевого – к Массне, а уж стального – так непременно к Вагнеру! Потом модным станет разведение карликовых обезьян, и платья с досады повесятся в шкафах. Нам либо потребность духовную в людях надо воспитывать к серьёзному искусству, либо перестать смешить публику рассуждениями о том, что строительство нового музтеатра в Астрахани – вопрос не только региона, но и всей мировой культуры, что в будущем театре будут заложены глубокая генетическая память народа и современное прочтение художественных традиций Серебряного века вкупе с сохранением национальной идентичности.
Читая подобные перлы, волей-неволей подумаешь: не иначе как слямзить чего-то собрались. Уж больно сладко поют… Тут если и есть основание для вовлечения Астрахани в мировое культурное пространство, так относится оно к географическому и геополитическому положению города, расположенного в дельте великой Волги, символа России, на перекрёстке мировых экономических дорог, что роднит его с такими знаменитыми дельтовыми городами, как Александрия (Нил), Роттердам (Рейн), Новый Орлеан (Миссисипи), Калькутта (Ганг), Гамбург (Эльба)… По сути, это города-музеи под открытым небом, накопившие многовековой опыт этнической и религиозной толерантности, разнообразия культур и традиций.
Группа наших энтузиастов занимается этим вопросом уже много лет, есть специальная программа международного сотрудничества в рамках издательско-культурологического проекта «Дельтовые города мира», но все попытки привлечь к этому проекту внимание мэра Астрахани закончились ничем. Видно, так уж повелось, что идеи, достойные воплощения, рождаются в головах высших сановников и их приспешников. Cкажите на милость, найдётся ли в России ещё один такой чудо-мэр, который бы, подобно Боженову, игнорировал уникальную возможность приобщить город к перспективному международному проекту, сулящему немалые выгоды, в том числе и лично ему – в виде входного билета в приличное общество?
Однако вернёмся к театру. Cлыша иной раз, как некий чиновный дядя или культурная тётя с важным видом размышляют о выдающихся явлениях театрального мира, именуемых Grand Opera, Lа Scala или Covent Garden, применительно к астраханскому недострою, понимаю, что ни дядя и ни тётя не осознают главного – театр мирового уровня являет собой не только и не столько выдающееся архитектурное сооружение, сколько выдающуюся творческо-духовную субстанцию, до которой пытаются дотянуться люди избранные, штучные, п л а т ь ё в не пошивающие и на лепнину из стеклофибробетона изумлённых взглядов не пялящие. Хотя… откуда в Grand Opera стеклофибробетон?
А ещё я вспоминаю один эпизод более чем двадцатилетней давности. В понизовом селе выступал с предвыборной речью областной начальник, впервые на альтернативной основе участвовавший в борьбе за место в Верховном Совете РСФСР. Говорил он прекрасно, c цифрами и фактами, о космосе, о демократии, но главным образом о том, как стремительно меняется к лучшему наша жизнь. Слушали его внимательно и хлопали по делу, особенно тогда, когда начальник спросил, не надо ли чем помочь. В конце встречи от имени сельчан выступил аксакал: «Твоя всё хорошо говорила, моя всё понимала. Все за тебя голосовать пойдём. Ты нам только галоши пришли в сельпо, а то не дойдём, в луже застрянем».
Нам не надо стесняться этих галош. Уровень наш, если изъять из обихода нефть с газом, вполне им соответствует. Нас просто судьба решила побаловать временно за долгие мытарства, а мы почему-то подумали, что это навсегда.
Гуляя по загаженной волжской Венеции, глядя на наш La Scala, расположенный на месте вырубленного парка и издали напоминающий вокзал, а затем и на преступно изуродованную центральную площадь города, ранее служившую образцом гармоничного сочетания исторических традиций и современных новаций в городской архитектуре, я с горечью думаю о том, как неумно и распутно потрачены огромные юбилейные деньги. Захотели сделать себе и людям красиво, так воссоздали бы тот, ажурный, известный на весь мир деревянный театр, тем самым принеся ему извинение за постыдную утрату и восстановив связь времён. У России-то ведь душа берёзовая, а не стеклофибробетонная. Вот где была бы настоящая, а не придуманная «глубокая генетическая память народа и сохранение национальной идентичности». C другой стороны, будут же ещё юбилейные даты, хотя где гарантия, что не приедет лет через двадцать ещё какой-нибудь Генрих Грех и не скажет, глядя на местный стадион: «Это не стадион, Гаврила Иванович! Это недоразумение на палочке. Давай построим такой, как в Рио-де-Жанейро, чтоб тысяч на двести, только ещё лучше».