Срок отмерен, часы затикали. Если театр не будет сдан в эксплуатацию к намеченному дню в начале июля, могут последовать оргвыводы. А могут и не последовать. Но уж что точно последует, так это широкомасштабная проверка всего связанного со скандально известным новоделом. Боюсь, эти крайние и решительные сроки не доведут до добра. Придут суета, нервозность, неразбериха, что неизбежно скажется на качестве работ. Где-нибудь не тот крепёж поставят, чего-нибудь куда-нибудь не доложат или переложат…
Не деньги сейчас требуются театру, а тишина вокруг него. Пусть себе ещё хоть год поработают, сто раз проверят всё, двести раз отмерят. А так что получится? Ну откроют его, пригласят персону ранга Гергиева, наговорят три бочки арестантов и тихо снова прикроют – для доделки, которая невесть сколько продлится. Когда же наконец всё будет позади, объявятся другие проблемы, не менее сложные, связанные с финансированием жизнедеятельности театра. Зарплата немалая для почти тысячи человек творческого и технического состава, декорации и костюмы, соразмерные заявленному мировому уровню, огромные коммунальные расходы – счёт, скорее всего, на сотни миллионов пойдёт. Останется ли что-то в казне для остальной культуры в крае? Профессионалы предрекают ещё такой вариант – возможно, новый театр станет либо прокатной площадкой, либо чьим-то филиалом.
А пока, чтобы иметь какие-нибудь дополнительные крохи, решено сдавать свободные площади в аренду. В числе потенциальных арендаторов называют шахматный клуб. И впрямь – какой же это La Scala без шахматного клуба? А так всё встаёт на свои места. Наденем галоши, сунем под мышку шахматную доску – и в La Scala, на Also sprach Zarathustra!
Чудны дела твои, Господи…
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)На злате чахнем
Общество
На злате чахнем
ПОЧТА «ЛГ»
В весёлой стране живём, господа. В очень весёлой. Убегали от наследия проклятого прошлого, убегали, а к чему пришли? Судя по итогам переписи, за восемь лет – 2,5 миллиона человек потеряли.
«Мало потеряли, – думают наши чиновники, – мало». И, взяв кнут, занесли его над последними деревеньками, над мужиками-кормильцами, которые до сих пор не перемёрли от пьянства или от тяжёлого 10–11-часового труда в старательских артелях (другой работы на селе в Забайкалье нет). «Фермерами быть мы им не дадим, – прикидывают, – хоть и есть у них паевые земли, но выделить их в натуре бо-о-ольшая проблема: землемера в районе нет, денег эта процедура стоит немалых. Да и придержать надо земельку золотоносную. А то население ещё, того гляди, само захочет ею распоряжаться. Обнаглели людишки. Стали нормы САНПИНа читать, требования предъявлять: мол, компенсируйте утраченное здоровье, дорогу, по которой из района вывезены тысячи тонн золотоносной руды, отремонтируйте, земли рекультивируйте, речки нерестовые восстановите».
Дорого люди обходятся. Поэтому принять к деревне строгие меры: средние школы реорганизовать в основные, основные – в начальные, начальные закрыть совсем. Уж теперь-то деревенщина повымрет. Повезём на разбитом автобусе сельских детей по аварийной дороге из пункта А в пункт Б в мороз 40–45 градусов да при отсутствии какой-либо связи. Никаких террористов не надо, если автобус сломается на 5-м километре, – помёрзнут как миленькие.
Больницы тоже оптимизируем. Шутка ли, 3 участковые больницы в районе. Вот Казаковская например. Построили, дураки, в 90-м году типовую больницу, и теперь нам не дают её закрыть. Кричат, жалуются во все инстанции. А мы всё равно ведём свою линию. Лекарств не выделяем, санитарок и медсестёр под завязку сократили, койко-мест оставили 7 вместо 22. А вскоре и вообще одну амбулаторию оставим. По дороге в ЦРБ и здорового растрясёт, а уж с инфарктом, или инсультом, или аппендицитом, или родами! 100 процентов инвалидами станут. А то и вовсе коньки откинут. Нет человека – нет проблемы.
Думаете, это стилистический приём под названием «гипербола»? Ничуть не бывало. Все факты подтверждены документально.