– А почему вы взялись писать именно о той эпохе?
– Меня всегда удивляло, как странно началась история Руси, если верить общераспространённой версии. Вроде бы жили какие-то племена, прозябали в абсолютной дикости, кланялись резным пенькам на поляне, потом появился некий Рюрик с увешанными железом добрыми молодцами, всех сразу организовал, построил, и – пожалуйста, возникает государство на голом месте. Потом, спустя несколько поколений, всех загнали в реку, крестили – и понеслась тройка-Русь галопом по историческим вехам. Но так не бывает. Государство не может возникнуть из ничего, к этому элементарно должны быть экономические, политические и культурные предпосылки. Значит, были политика, экономика, была, наконец, культура! И Русь не возникла в IX веке неожиданно, как гриб под ёлкой, и верования наших предков были не такими примитивными, как принято считать. Иначе не пришлось бы выжигать их «огнём и мечом» на протяжении большей половины тысячелетия.
– Почему главной героиней стала именно Сельга, семнадцатилетняя девушка, в раннем детстве приблудившаяся к роду поличей?
– Однажды я просто услышал это имя, сказанное громко, чётко, совершенно ровным, незнакомым голосом. А дело было на даче, в достаточно глухом и безлюдном месте. Сами представьте: ночь, темнота, вокруг никого, телевизоры-приёмники выключены, только кошка умывается рядом, но она уж наверняка ни слова не говорила, не водится за ней такого. Я, помню, вздрогнул. Хотя уже знал почему-то, что Сельга – красивая девушка из северного рода древних славян, умная, талантливая, из тех, кого называют «неординарная натура». Жила она очень давно и давно умерла и ко мне вроде бы никакого отношения не имеет. Только почему-то я знаю о ней довольно много, несмотря на то что секунду назад о её существовании не подозревал… Может, забылось бы, но буквально через пару недель мне в одном издательстве предложили написать историческую повесть. Ничего исторического я до тех пор не писал и даже не собирался. Выбор темы – мой, выбор эпохи – тоже, единственное условие, чтоб главной героиней была женщина. Вот тут я действительно призадумался: выходит, некая Сельга заранее заявила себя в героини. Застолбила участок. Тут и возникло смутное подозрение, что красавица в своё время крепко дружила с колдовством и древнеславянской магией…
– Обычно такие книги имеют продолжение. Потребовала ли этого «Сельга»?
– Да, ту же линию продолжает следующий роман из этого цикла – «Скальд», где главный герой – Любеня, сын Сельги Видящей – был захвачен викингами в семилетнем возрасте, вырос среди них, стал известным воином, знаменитым поэтом-скальдом. И вот его дружина отправляется в набег на славянские земли… Думаю, читатели «Сельги» не будут разочарованы продолжением.
– Как вам кажется: интерес читателя к этнолитературе – явление скоропреходящее или имеет перспективу?
– Мне кажется, интерес этот будет только расти. Нельзя видеть будущее, не оглядываясь на прошлое, – с этим не спорили даже во времена исторического материализма.
– Забираясь в такую древность, не рискует ли писатель «заразиться» прошлым, как неким вирусом?
– Во время работы над «Сельгой», «Скальдом», а теперь – завершающей книгой трилогии происходило и происходит много мистических штучек. Объёмы неожиданной информации сами собой загружаются в голову, как файлы в компьютер. Я действительно начинаю видеть своих героев, какие-то мелкие подробности, детали одежды и быта, манеру поведения, разговора. Когда вышла «Сельга», историки удивлялись: откуда ты взял ту деталь или пятую-десятую? А я их просто видел. Думаю, у писателя, сосредоточившегося на теме, происходит проникновение в некое «информационное поле». Ведь никто уже не удивляется пророкам или экстрасенсам, внятно предсказывающим события будущего. Почему то же самое невозможно с прошлым?