Но как смертно сплетаются наши травинки…
* * *
Елене Головач
Кусками обожжённой глины
Засеян берег на версту.
Остались битые кувшины
На память о Сарай-Бату.
Несёт несметные осколки
За годом год речной откос
Туда, где Ахтуба от Волги
Стремится убежать всерьёз.
Туда, где в стороне заречной
Брели двунадесять племён –
Орды незыблемой и вечной
Походный воинский полон.
Туда, где множества обозов
Не утихала толчея.
Туда, где ждали перевоза
Смиренно русские князья.
Над стародавними веками
Легли забвения пески
Там, где – владыки над князьями –
Дарили ханы ярлыки
Или немилость и опалу –
Тугой удавкой палача.
…И снова осени началом
Пылает тополя свеча.
Да разве может быть иначе
На перекрестье древних троп,
Где археолог за удачей
Упрямо тычется в раскоп.
Сейчас откроет он такое!
А я? Моё открытье вот:
Ярило прежнею тропою
Здесь реку переходит вброд!
И молоко небесной синью
Течёт в кисельных берегах.
А ветер времени полынью
На веки вечные пропах!
Вот он, таинственный, струится
Из распахнувшихся степей
И овевает наши лица
Вселенской свежестью своей,
И величальные стаканы
Подносит бережно ко рту
За заповедным дастарханом
С названием Сарай-Бату.
Прими, земля, хмельную влагу!
Прими поклон, Харабали!
Чтоб эти строчки на бумагу
Заветной памятью легли.
* * *
Лихие времена –
Что водка без закуски.
Расхристанной душе
Ядрёный хмель – во зло.
Прости меня, земля,
Что я остался русским,
Что нам с тобой вдвоём
Вот так не повезло.
Что горький жребий наш –
Нерусская удача,
Что пропили свою,
Которой – грош цена,
Что незачем мостить
Нам, грешным, Стену Плача –
Готова ею стать
Не каждая ль стена!
Прости меня, земля,
Что я не стал героем,
Что память занесёт
Забвения песком…
А только день пришёл –
И раскопали Трою.
О, дай мне стать твоим
Последним черепком!
Чтоб кто-нибудь ожёг
Его прищуром узким
И, отыскав ответ
На каверзный вопрос,
Над этим черепком
Одно лишь слово:
«Русский?» –
Когда-нибудь ещё
С надеждой произнёс.
* * *
Угрюмо вторили колёса
Тому, кто в забытьи хмельном
Упрямо мучился вопросом:
«Как мы живём?»
Жи-вём. Жи-вём.
Служивый выпивал по-русски:
За окнами глухая темь,
И так – без тостов и закуски –
Тоскливое: «Зачем?»
Чем? Чем?
Примчались из степи метели
На запах крепкого вина.
И ордена его звенели:
«Что за страна!»
Стран-на. Стран-на.
О, вечное России горе
И от ума, и от питья!
«Живёшь ты в блуде и позоре!
Ты самая…»
Моя. Моя.
* * *
Бросают бесконечную сумятицу
И эту надоевшую страну…
А чем я хуже?
Вот возьму и в пятницу
На историческую родину махну!
Ищи-свищи меня за океанами.
А вот он я – совсем в иных местах:
Меж Астраханью стольной и Замьянами
Далёкий путь о сорока верстах!
Не испугаешь паспортной заставою:
Я воссоединяюсь – все дела –
С роднёю: дядей Колей, тётей Клавою
И с прочими, которых полсела!
Уж с родовою вволю побеседую
Ночь напролёт до утренней поры
Июньской…
Нет, в июне не поеду я.
Махну в июле.
После мошкары!
* * *
Среди вопросов праздных и непраздных
Ищу один-единственный ответ:
Неужто День Победы – это праздник
Солдат страны, которой больше нет?
Когда салюта майского зарницы
Расплещут в небе развесёлый свет,
Вглядитесь, как печальны эти лица
Солдат страны, которой больше нет.
Как тяжелы натужное веселье,
Шутов продажных громогласный бред!
Неужто враженята одолели
Солдат страны, которой больше нет?
Есть, видно, и у стойкости пределы.
Не потому ли в перекрестье лет
Так безвозвратно войско поредело
Солдат страны, которой больше нет.
И, никого ни в чём не виноватя,
Глаза в глаза – совет, завет, ответ –
Глядит светло с плиты могильной батя –
Солдат страны, которой больше нет.
* * *
У астраханцев есть одна мечта,
У каждого – я вас уверить смею –
Чтоб сгинули жара и духота,