но тут же исчезают, в дымке тая.
Нельзя скорбеть так долго по ушедшим!
Жизнь тех предпочитает, кто умеет
перешагнуть – но что мне делать с сердцем?
Тебя перешагнуть оно не смеет!
Всё бродят, бродят мысли по ущельям,
пока тебя не встретят в сновиденье.
Что сны? Тот мир, который мы лелеем,
хоть нет его на свете по идее.
Кто думает: с годами вянет чувство,
в душе того и мертвенно, и пусто.
Зарина КАНУКОВА
Кабардинский поэт и драматург (р. 1969). Главный редактор республиканской газеты «Горянка». Автор поэтических сборников «Игры в прятки», «Небесный бисер», «Ты и я», «Тонкие связи».
***
Дни уходят, сгорая неярко.
Может статься, иное удастся?
Капитан самодельного барка,
я тебя пригласила кататься.
Но едва лишь отчалили, тотчас
уяснили: барк выстроен наспех.
Вот плывём мы, испуганно морщась, –
поднимают нас окуни на смех.
Кто же знал, что всё так обернётся!
Нет, Нептуна совместно бояться –
не забава для взрослых. Мой боцман,
нам, быть может, пора возвращаться?
Так ли важно, что море безбрежно?
Ведь тебе на асфальте привычней –
ты другим сообщаешь небрежно:
«Я – такой же, как все, я – обычный».
Да, в обыденность, словно бы в кокон,
норовишь ты уйти со стараньем,
но поверит ли этому окунь –
тот, чьи жабры копьём ты поранил?
***
Если солнце садится,
то, что ты есть на свете,
не даёт заблудиться,
угодить в чьи-то сети.
Если пламя заката
душу мне опаляет,
то душа, словно брата,
лишь тебя восхваляет.
Углей жаркая залежь
в пепел вмиг обратится…
Только ты и спасаешь,
если солнце садится.
Двойственность
Где источник той силы, что держит
в этом мире меня?
Переход здешней тропки мне брезжит
в царство тьмы и огня.
Пенье ангелов с граем вороньим
мой венчает язык.
Распрямлюсь я и дам посторонним
ясно видеть свой лик.
Пусть с землёю, чья часть – моё тело,
ходит кругом душа, –
не достигла б та сила предела
чересчур уж спеша.
Видя россыпи звёзд золотые,
понимаю сполна:
я храню своё солнце в затылке,
а лицо – лишь луна.
Где ведётся за счастье сраженье
в плеске каждого дня,
грай вороний и ангелов пенье
увлекают меня!
***
Как лето, что в густой траве таится,
как ветвь, что под ногой вдруг вскрикнет хрустко,
как скрытая в листве певунья-птица, –
так в жилках, в нервах путается чувство.
Ночами пробуждается цветенье,
да так, что, белой завистью исполнен,
гадает мир в немом оцепененье:
откуда – в полночь! – взялся этот полдень?
Теперь я знаю, что всего труднее
хранить его, его же опасаясь,
того пугаясь, что всего роднее…
О, эта плод дарующая завязь!
Чей дар ты? Или – чьё ты наказанье?
Нельзя – об этом помню – возгордиться
пред тем, с кем небеса тебя связали,
пред тем, о ком тебе пропела птица.
Тот цвет, что вспыхнул в радостную полночь,
при свете дня узнать тебя позволит.
Цветенье чувств! Чем ты меня наполнишь?
Лишь не сгорело б, словно астероид…
Статья опубликована :
№29 (6331) (2011-07-20) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)Идущая по дорогам
Многоязыкая лира России
Идущая по дорогам
ПРОЗА
Борис ЧИПЧИКОВ
Балкарский писатель. Родился в 1948 году в Киргизии в селе Красная речка, живёт в Нальчике. Автор книг, написанных по-русски и по-балкарски: «Возвращайся свободным», «Улыбается Боже», «Нерестились рыбы в лунном свете», «Мы жили рядышком с Граалем» и др.
Мне восемьдесят лет, вымолвить – нужны усилия, а прожить… Сижу у дома своего, со стороны кажусь, наверное, людям старым мудрым человеком, вижу – высматривают они во мне эту самую мудрость, чтобы походя забрать её и приспособить к жизни собственной. Искал эту спасительную мудрость и я, зачем? Чтобы понять, откуда я? Куда иду? Зачем иду? Шёл ли я вперёд или, может, так мне казалось, а на самом деле пятился назад, к истокам? О чём думаю сейчас? Думаю о яблоке, съеденном Адамом и Евой. Оно имеет самое непосредственное отношение к моим истокам, ко мне, четырёхлетнему существу, сидящему у дороги в мягкой, не по-земному доброй пыли, и по дороге той идёт старушка, лет ей, может, столько, сколько мне сейчас, может, чуть поменьше. Я не помню её лица, ни даже рук, хотя руки должен был запомнить, потому что если бы не эти руки, не случилось бы того, что должно было случиться. Дорога пуста – ни машин, ни повозок, ни осла какого-нибудь заблудшего, хоть бы курица какая прокудахтала…