Да разве таково сейчас положение нашей страны, чтобы ориентировать её пусть и в отдалённой перспективе на роль «мирового спасателя»? Деградацию экономики, науки, образования, ЖКХ не преодолеть и за сто лет, если руководствоваться столь далёкими от жизненных реалий целями и принципами.
Нынешней России, как России середины XIX века (пережившей катастрофу Крымской войны), надо сосредотачиваться – вспомним завет канцлера Горчакова, лицейского товарища Пушкина. Сосредотачиваться прежде всего на решении своих внутренних проблем. Национальная идея (она же – государственная идеология) при этом должна быть проста, понятна всем и вовсе не оригинальна. Пусть это будет «всего лишь» величие России. Величие, которое должно проявиться не столько в военной мощи (хотя куда же в наше время без неё!), сколько в экономике, в науке и культуре. По этому пути сейчас идут все уважающие себя страны, а не только Китай, как можно понять из статьи Рыбакова. И если президент Кеннеди рекомендовал своим согражданам не спрашивать, что для них сделала Америка, а сначала подумать, что они сделали для неё, то и нам бы не грех вспомнить слова некогда популярной (и, разумеется, осмеянной в «лихие девяностые») комсомольской песни, призывавшей думать прежде о Родине, а потом о себе.
Но во имя сплочения нации целесообразнее провозгласить и взять на вооружение (по крайней мере госструктурам) другой, ещё до «исторического материализма» сформулированный жизненный принцип:
Да возвеличится Россия,
Да сгинут наши имена…
Для шибко тщеславных вторую строку можно, конечно, опустить.
Николай НИКИТИН, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН
Статья опубликована :
№29 (6331) (2011-07-20) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,0 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии:
(обратно)Многосерийный роман Сергея Лапина
ТелевЕдение
Многосерийный роман Сергея Лапина
КНИЖНЫЙ
РЯД
В. Егоров. Лапин и телевидение . Многосерийный роман. – М.: Художественная литература, 2011. – 700 экз.
На довольно скучных летучках Гостелерадио или на партхозактивах зал обычно подрёмывал, шуршал газетами, народ потихоньку читал сценарии и неразобранные документы, а то и вообще – журналы и книги. Обычная, всем привычная картина «активного участия» в обсуждении важнейших вопросов идеологического обеспечения поступательного движения страны к коммунизму.
Однако как только звучало «Слово предоставляется Вилену Васильевичу…», зал оживлялся. Вилен Васильевич Егоров умел «держать зал», и не только зал, но и коллективы, коими руководил в системе Гостелерадио СССР (на первый взгляд весьма несовместимыми), – Главная редакция пропаганды, Главная редакция литературно-драматических передач, Главная редакция учебных и научно-познавательных передач, а потом и Институт повышения квалификации работников Гостелерадио.
Надо сказать, что везде с появлением В.В. Егорова жизнь коллектива как-то обновлялась и оживала, подтверждая первичность творчества в характере этого человека.
Кстати, характер у него непростой: добрый дедушка из него никак не получится, но знаю, что в вегетарианскую эпоху С.Г. Лапина Вилен Васильевич оставался единственным уцелевшим главным редактором Центрального телевидения. Никого не гробил и не гнобил в отличие от ряда первых учеников.
И вот книга В.В. Егорова, посвящённая Лапину! Надо сказать, что многие брались за эту ношу, но увы… до читателя так дело и не доходило – уж больно сложен был герой.
В оценках Сергея Лапина обычно нет полутонов. Если не люблю, то до уничтожения, если люблю – впрочем, таких я что-то не знаю.
Но по прошествии времени начинаешь понимать, что Лапин (совместно с Э.Н. Мамедовым) создали лучшее в мире телевидение (это моё твёрдое убеждение). Лапин был бойцом и слугой партии, и в этом соединении непонятность и трагедийность человека, читавшего наизусть стихи Белого, Мандельштама, Анненского и не пускавшего лучшее из отечественной культуры на экран.
Наверное, неслучайна сцена, описанная Виленом Егоровым, которую мы все, работники ЦТ, видели на экране. Брежнев, которому оставалось совсем немного, вручает Золотую Звезду Героя Соцтруда С.Г. Лапину. Тот, взволновавшись, роняет её и судорожно ищет на ковре под успокаивающее гудение Брежнева: «Не волнуйся, Серёжа, вырежем». Мы многое «вырезаем» из памяти, не задумываясь, что без этого обедневает не только история, но и жизнь наша становится непонятной для тех, кто приходит позже.