– Так и я не о премиях. Премии, издательства – это то, что «определяет сознание». А из писательских союзов жизнь ушла, да. Это не их вина, это не потому, что они там такие-сякие. Скорее, наоборот, они такие, потому что это случилось. А почему жизнь ушла – позволь мне самого себя процитировать: «Жизнь там, где больше. Чего угодно. Да хоть бы расстегайчиков вот этих самых – куда литература без расстегайчиков!» А когда расстегайчиков нет, то приходится пирожки из котят выпекать…
– Дмитрий Быков написал в «Известиях», что власть в России всегда ставила на самых бездарных патриотов, противостоявших талантливым западникам. Когда она начнёт делать ставку на талантливых патриотов?
– Ну когда Дмитрий Быков к ней придёт, видимо. Если серьёзно, то власть в России сегодня и в обозримом прошлом – это не правительственный чиновник, он лишь инструмент в руках крупных собственников. А чтобы ходорковские, гусинские, березовские, абрамовичи, прохоровы и так далее ставили на бездарных патриотов, я такого не помню.
– Он немного о другом. О том, что власть ставила на бездарных патриотов потому, что боялась патриотов талантливых, идеалистов, людей, которые хотят и реально могут эту страну обустроить. Идейный человек властям непонятен, чужд и потому – опасен…
– Меня только немного смущает, что эта схема (я прочитал статью Быкова) выстроена на Софронове. Всё-таки при нём «Огонёк» был исключительно хорошим журналом. Я знаю, о чём говорю, у меня слабость к старым журналам, покупаю у букинистов и внимательно изучаю их. В софроновском «Огоньке», например, по два-три рассказа в каждом номере печатали. В том числе Нагибина, Трифонова… Это такой советский «Нью-Йоркер» был. Да и собственные «народные пьесы» Софронова не сказать чтобы так уж плохи. Просто они, может, не во вкусе Дмитрия Львовича, потому что народные? К середине 60-х у нас действительно всё испортилось, и «Огонёк» в том числе. Но Быков-то в претензии к Софронову именно за лучшие его годы, если я всё правильно понял. Политическая борьба внутри страны всегда сопряжена с так называемой идейной борьбой, в том числе, понятно, и литературной. Паны дерутся – и холопы не отстают. Но называть софроновские выступления против «Нового мира» травлей, а самого Софронова ничтожеством – это в точности такая же «травля». Не знаю, извиняет ли её то, что формально она направлена против мёртвых. Бьёт-то всё равно по живым. Фактически Быков сообщает следующее: все, кого мы назначаем антисемитами, обречены на прозябание и ничтожество. По-моему, это даже не его мысль. Быков такой же заложник дискурса, как и в своё время Софронов. Как многие из нас.
Беседу вёл Игорь ПАНИН
Статья опубликована :
№30 (6332) (2011-07-27) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,5 Проголосовало: 6 чел. 12345
Комментарии: 28.07.2011 17:48:39 - Алексей Фёдорович Буряк пишет:
Каждый волен говорить то, что думает. основываясь на знания и чувства... Высказанные мысли о литературе , о быкове личные, основанные на вкусах и определённых знаниях... Главное, что они высказа интересно, осмысленно.
26.07.2011 20:39:17 - Михаил Рядовкин пишет:
Хороший разговор
Мне не понравилось только - слишком много упоминаний о Быкове. Диалог Панина с Пироговым о Пирогове, а не о Быкове. Быков - ничтожество, и все его строчкогонские творения должны идти в шредер. А вот у Пирогова какой-то комплекс неполноценности и ущербности, когда он несколько раз повотрил Быкова. Жаль - у меня немного испортилось мнение о Пирогове.
Западные слависты обеспокоены судьбой словаря русских писателей
Литература
Западные слависты обеспокоены судьбой словаря русских писателей
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
От наших российских коллег мы узнали, что после выхода в свет 5-го тома энциклопедического словаря «Русские писатели. 1800–1917» издание приостановлено на середине буквы «С» из-за отсутствия дальнейшего финансирования. Впереди должны быть два завершающих тома, 6-й и 7-й, в которых будут освещены творческие биографии не только Льва Толстого (как и ещё двух Толстых русской литературы), нескольких Тургеневых, Тютчева, Фета, Цветаевой, Чаадаева, Чехова, но и множества не столь известных литературных имён, данные о которых могут стать свежими исследовательскими открытиями. Последний том – 7-й – должен дать читателю дополнения, необходимые указатели и другие справочные материалы ко всему изданию.