– А почему картина не вызвала интереса со стороны возможных инвесторов?
– Потому что последние 50–60 лет подобного рода фильмы финансировались в основном национальными телекомпаниями. Но дистрибьюторы в России не очень заинтересовались, не веря в конечный результат.
– Странно, что фильм не был интересен даже телевизионщикам…
– Лет двадцать назад художественных фильмов по телевизору зрители смотрели намного больше. А сейчас в сетках каналов стоят в основном спорт, развлекательные шоу, новостные блоки…
– Значит ли это, что биографические фильмы теряют аудиторию, а исторические персоны перестали привлекать внимание современного зрителя?
– Да, к сожалению. Мы живём в эру Интернета, люди перестают читать книги… Но я к нашему фильму отношусь не как к биографическому, а как к истории семьи. Подобные истории мы всегда можем рассматривать применительно к себе, к своим собственным взаимоотношениям. Это более широкий план.
– Иными словами, вы переносите акцент и обобщаете ситуацию?
– Да-да, совершенно верно. В принципе в каждой семье происходят ссоры, споры, проблемы с наследством… Но при этом люди продолжают нуждаться друг в друге, продолжают любить, мучая друг друга….
– Это продюсерский ход для привлечения зрителя?
– Нет, это позиция режиссёра (Майкл Хоффман также автор сценария фильма. – Авт.). Меня как раз изначально больше привлекали политические вопросы, идеи толстовства, их обсуждение в картине. А режиссёра интересовали человеческие проявления, личностные характеристики, чувства и отношения. Я не вмешивался.
– Вы не хотели воспользоваться этим правом или не было необходимости?
– Если я задумал проект и это мой фильм, то я всё делаю, как хочу. Майкл Хоффман пришёл ко мне со своей идеей, и мы делали так, как он задумал. Я присутствовал на всех этапах производства картины. Но продюсер всегда должен понимать: фильм не может получиться лучше, чем его сделает режиссёр. Хороший продюсер никогда не вмешивается.
– А по каким критериям подбирались актёры?
– Мы не искали особого внешнего сходства. Главное – чтобы актёры смогли передать характер, создать образ – непростой и неоднозначный. Или вы думаете, что мы должны были постоянно сравнивать актёров с фотографиями наших героев? Вероятно, режиссёр ответил бы на ваш вопрос иначе. Но я могу ответить только с точки зрения продюсирования. В принципе, чтобы получить необходимое финансирование для фильма, существует маркетинговая процедура предпродаж. В различных регионах нужно учитывать определённые факторы, чтобы эта процедура прошла успешно. И вот кандидатура Хелен Миррен на главную роль явилась такой замечательной составляющей нашего проекта, когда имели значение и её профессиональный авторитет, и её известность, и обладание «Оскаром». И она во многих регионах действительно обеспечила нам успех. Открою вам маленькую тайну. Перед нами изначально стоял непростой выбор: пригласить на роль Софьи Андреевны Мерил Стрип или Хелен Миррен! Но европейцы хотели увидеть в картине европейку.
– На ваш взгляд: помог ли Хелен Миррен справиться с этой сложнейшей ролью тот биографический факт, что у неё русские корни, что она внучка полковника царской армии?
– Мы подумали, что это обстоятельство привлечёт её к роли, то есть в первую очередь эта роль будет интереснее для самой Хелен Миррен. И она действительно была искренне растрогана нашим предложением. Я думаю, что косвенно такие тонкости играют свою роль. Это также вопрос отношений…
– Скажите, Андрей Кончаловский как сопродюсер привлекал российскую сторону к этому проекту?
– Он выступил как сопродюсер, но его в большой степени привлекло к проекту режиссёрское видение, подход к материалу Майкла Хоффмана. Андрею понравилось, что это был именно английский взгляд на очень русскую историю. Он быстро подключился к проекту, сам нашёл значительные средства для картины. Мы построили все декорации в Германии и были связаны в определённой степени обязательствами перед немецкой стороной, и Андрей поддержал это – сказал, что так будет и дешевле, и удобнее. Но единственное и твёрдое условие с его стороны – композитор и музыкальные темы должны быть русские. Так у нас появилась музыка Сергея Евтушенко из Санкт-Петербурга, и записана она была также в Питере.
– Вам известно, как воспринял этот английский взгляд на своего прадеда Владимир Толстой?