Почему эта идея при всей её значимости мертва для оппозиции, даже если случится невозможное – оппозиция объединится? Рынок уничтожил идею как объединяющий ресурс. Правят бал деньги. Объединяются с теми, кто может что-то предложить. С Путиным объединяются – он премьер, он глава «Единой России». Единороссы обещают депутатство. Премьер может и в национальный проект зачислить. И преференции среднему бизнесу пообещать. И парламент, где единороссы правят бал, может пообещать закон, который внесёт то же самое правительство.
Есть такой ресурс у оппозиции? Разумеется, нет. В лучшем случае она может сказать; «Вот когда мы станем властью, вот тогда…» «Шалишь, – ответят «фронтовики», – такой «Народный фронт» нам не нужен. Сначала деньги, а потом стулья».
«Народный фронт» мало объявить, его надо создать. И Путин в центре этой круговерти. Ничего не поделаешь. Инициатива наказуема. А схема взаимодействия идеальная. Путин на съезде врачей. И как результат – в составе «Фронта» люди в белых халатах. Путин на съезде аграриев.
– Нам нужна продовольственная безопасность, – провозглашает премьер.
И зал ответствует:
– Ох как нужна!
И слова Путина – словно эхо из 1917 года:
– Мы за то, чтобы вернуть землю крестьянам.
Редакция иная, а суть та же самая.
– Запретить сельскохозяйственные земли использовать не по назначению.
Зал взрывается овациями. Ещё минута – и непременно кто-нибудь взорвётся: «Да здравствует «Народный фронт»!» Вот так. Всё, как говорится, грамотно, продуманно, эффективно. Выступая перед каждой аудиторией – максимальное погружение в суть проблем, которыми живут участники встречи.
Смотришь всё это, и хочется обратиться к либералам и неолибералам всех мастей, или, как их окрестил Прохоров, маргиналам. И сказать: «Вот, господа, как надо вербовать массы, учитесь!»
Однако есть одно «но»… В этих поездках по «фронтовым дорогам» Путина отличает избыточная дарственность. «Единая Россия» как бы присутствует, отсутствуя. Встречают премьера, а не председателя партии «Единая Россия». Ситуация, по сути, алогичная. «Народному фронту» нужен Путин, а «Единой России» – «Народный фронт».
ВЫХОЖУ ОДИН Я НА ДОРОГУ
А на другом политическом полюсе – своя погода. Президент буквально на третий день после избрания «российского Рокфеллера» Михаила Прохорова на пост лидера партии «Правое дело» принимает его и высказывает одобрение по поводу его решения. Прохоров свою фрагментарную речь на съезде изложил в стиле полунамёков – и относительно курса партии, и относительно её менталитета, а точнее, на какого избирателя она рассчитывает.
И тут сразу стало ясно, что перед вами не традиционный политик, а абсолютный индивидуалист, желающий сочинить свою политику. Назвав в качестве главного избирателя семью, родителей, которые желают счастья своим детям, исключив сословность как таковую – мы не партия рабочих, не партия интеллигенции, – Прохоров, мягко говоря, погорячился. Уверен, что сидящий в этот момент в зале прекрасный кинорежиссёр Павел Лунгин поёжился. Эту фразу Прохорову не следовало произносить. Он как бы дал понять, что все стоны об отсутствии гражданского общества – это не для партии «Правое дело». Вряд ли выигрышными можно считать и рассуждения о запрете на термин «оппозиционная партия», ибо в понимании Прохорова оппозиция, по сути, всё те же маргиналы, чуждые убеждениям прозревшего «Рокфеллера».
Как я уже написал, президент решение Прохорова возглавить партию «Правое дело» принял благосклонно. Атмосферу этой благосклонности создал господин Юргенс, рассматривающий партию «Правое дело» как партийный формат неолиберализма и опору господина Медведева.
Как ни парадоксально, но сидящие в зале на так называемом съезде члены партии «Правое дело» пришли туда под другими знамёнами. И Прохоров прямо на съезде эти знамёна поменял. Он не стал погружаться в дискуссию, а вышел на трибуну и сказал: «Будете делать так, как я скажу!»
Не в силу каприза, а на правах, дарованных ему партией, правах беспрекословного лидера. Были дискуссии до того? Не были. Но многофигурная структура руководства партии перестала существовать. Прохоров, по существу, выдвинул ультиматум: либо я бог и царь (в этом случае я беру партию), либо… Второе «либо» было, как мы понимаем, достаточно безутешным, и либералы, а они таковыми себя числят, приняли ультиматум. «Приди к нам и правь нами!» – согласным хором произнесли вчерашние либералы – кто-то восторженно, кто-то раздумчиво, кто-то сквозь зубы. Программы оглашено не было, но отрывочные посылы нового лидера партии для либералов были озвучены и произвели отрезвляющий эффект: партия не будет отныне числить себя либеральной. Так как нынешние либералы воспринимаются обществом наподобие маргиналов, вечно талдычащих о своей оппозиционности.