Светлая память о Владимире Гнеушеве да пребудет в наших сердцах.
Статья опубликована :
№31 (6333) (2011-08-03) 1
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
«ЛГ»-рейтинг
Литература
«ЛГ»-рейтинг
[?] Вадим Кожинов, Виктор Кожемяко. Уроки русского : Роковые силы. – М.: Эксмо, 2011. – 288 с. – (Национальный бестселлер). – 3000 экз.
Публицисту Виктору Кожемяко доводилось не раз беседовать с замечательным русским мыслителем, литературоведом, историком Вадимом Кожиновым (1930–2001). И сегодня, перечитывая эти беседы, включённые в сборник, убеждаешься в том, что идеи учёного не только не утратили своей актуальности, но, напротив, обрели новые оттенки смыслов, доказали свою жизненность, необходимость их учёта при осмыслении прошлого, настоящего и будущего России. В. Кожинов в последнее десятилетие своей жизни написал немало книг, каждая из которых вызывала серьёзный общественный резонанс. Однако нельзя не согласиться с мыслью В. Кожемяко о «самодовлеющем весе большинства выступлений Вадима Кожинова в «разговорном жанре», хотя бы потому, что здесь встречаются темы, «до которых в прижизненных книгах он либо вообще не дошёл, либо коснулся их только вскользь. Такова, например, тема соотношения социализма и патриотизма, или попытка обобщить свои размышления о том, что такое есть Солженицын, или взгляд через призму истории на ряд горячих современных событий…». Вадим Валерианович хотел, чтобы эти беседы были собраны в книгу. Теперь его желание исполнено.
[?] Юнна Мориц. Лимон Малинович Компресс : Стихи. – М.: Время, 2011. – 96 с.: ил. – 10 000 экз.
В новом замечательном, оформленном по традиции Евгением Антоненковым сборнике Юнны Мориц – стихи-хи-хи для детей от 5 до 500 лет. Книга – весёлая, задорно-прекрасная и, как всегда, с потрясающими придумками, на которые способна только Поэтка. Ну кто, кроме неё, мог придумать Лимона Малиновича Компресса, «чудака с фамилией Кирпич», академика Домового, профессоров Вагон Вагоновича Вокзала и Дельфина Дельфиновича Винегрета? А сочинить смешную страшилку «Как обманула тётя Рита настоящего бандита»? А написать считалочку, запоминающуюся с первого раза? Целых десять стихотворений – про пятилетнего Артёма Агапкина, про его удивительные приключения, которые бывают только в детстве. Он плывёт по морю на спине, его приглашает на день рождения с пирогами собачка, ему мяукает сметана «с хвостом, усами и Улыбкой до ушей», он едет в автобусе с волшебным старичком и глобусом и даже попадает на весёлую рыбалку.
Остаётся только позавидовать взрослым, которые в огромном книжном море найдут эту книгу – с упругим молодым позвоночником.
[?] Даниил Гранин. Три любви Петра Великого . – М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2011. – 512 с. – 4000 экз.
О Петре I написаны тысячи книг. Казалось бы, жизнь выдающегося реформатора, навсегда изменившего облик России, изучена вдоль и поперёк. Тем не менее новый роман Даниила Гранина добавляет новые штрихи к портрету Петра. Каким человеком он был в обиходе, как строил отношения с близкими людьми, каких женщин любил и как переживал душевные муки, – обо всём этом пишет Гранин, мастерски исследуя внутренний мир императора.
Мы привыкли думать о Петре как о незаурядном правителе, военачальнике, строителе, мыслителе, но его личная жизнь при этом всегда отходила на второй план. Между тем она была столь насыщенной, богатой на события и драматичной, что, вне всяких сомнений, заслуживает отдельного разговора. Книгу Даниила Гранина можно назвать приглашением к такому – давно назревшему – разговору.
Статья опубликована :
№31 (6333) (2011-08-03) 1
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 2 чел. 12345
Комментарии:
«Кострома, первый дом от угла»
Литература
«Кострома, первый дом от угла»
ПОЭЗИЯ
Станислав ГОРОХОВ
***
Ю. Кузнецову
Что важно гостю?
Не застрять в дверях.
Ломай капкан домашнего уюта!
Айда в тайгу, без всякого маршрута:
Нет подлости в растеньях и зверях.
И нет разгула рыночных страстей…
Цветы в рублях не ценят аромата.
Здесь, салютуя в честь больших дождей,
Из пней стреляют залпами опята!
Тайга не огород, она ничья.
И может, потому в ней так интимно.
А детский лепет чистого ручья –
Он громче государственного гимна.
***
Сколько раз на веку вспоминаю:
Кострома, первый дом от угла,
Во дворе – дровяные сараи,
Пара кленов, вдали – купола,
Стая шумных ворон в поднебесье,
Холодок предвечерний речной
И какая-то вечная песня
Над старинной моей стороной…
В знаменитом моём захолустье,
Среди сёл, колоколен, лесов –
Я постиг философию грусти,
Русской грусти – на сто голосов.
Лиха, лиха прошло полосами!
Но – густы костромские леса.
И скорбит на граните Сусанин,
Глядя пристально в наши глаза.
***
О. Хлебникову
На полу она, значит, спала.
А техничка полы подметала –
И увидела, что… умерла
Та – бичиха ночного вокзала.
Ну, конечно, милиция тут:
Непорядок под люстрами в зале!
Труп убрали, понятно, в медпункт,
Утром – в морг, а потом – закопали.
А была она чья-нибудь мать…
Где-нибудь ныне здравствуют дети.
Что ж, у смерти мы все на примете.
Надо чаще полы подметать.
***
Был когда ещё мальцом
(под забором пролезал),
После бани мы с отцом
Шли в аптеку пить нарзан.
Вдоль по волжским берегам
Расстилалась Кострома.
Вековали там и сям
Деревянные дома.
Там, на площади Сенной,
Возле рыночных ворот,
И безногий, и хмельной
Колобродился народ.
Мне навстречу фронтовик,
Подсобрав остатки сил,
Под невнятный хриплый крик
На подшипниках катил…
…От нарзана пузырьки
Колко ёжились в носу.
На закуску от тоски
Мой отец любил хамсу.
***
Когда сутулясь по планете
Идёт печальный Гулливер,
Ни женщины, ни даже дети,
Ни президент и ни премьер
Ему, громадному, немилы!
Он так устал от лишней силы…
Его издёвками тиранят,
Он в горы прячется, в леса,
А в нём бессонно партизанит
Несчастной матери слеза.
***
Жизнь мерцала алмазными гранями,
Я спешил к ней, восторг распаля…