Ради этих произведений бесконечно откладывалась и так и не была завершена «Счастливая Москва» – мрачная повесть о душе советской цивилизации, юной и дерзкой, которая вглядывается в лица и окна и всюду видит пустоту, обречённость и смерть.
Создавая свой новый храм, Платонов фактически отказался от своего неповторимого стиля. Он сдержал зверя, который питался верой, набросил на него узду. Он писал по-прежнему неповторимо, но уже без кокетства и самолюбования. Он стал серьёзен, как в юности.
Думаю, что в истории советской литературы самый важный вопрос: о чём говорили осенью 1939 года Платонов и Жданов? На беседу писатель был вызван после письма-доноса Ермилова, который сначала заискивал перед Платоновым, а потом начал его губить. Письмо прямо указывало на писателя как на врага и предлагало с ним разобраться.
Мы не знаем, о чём они говорили. Но мы не можем не понимать, что это был разговор Политика с Писателем. Власть пригласила Платонова на разговор. Она пригласила не Булгакова, который этого разговора желал страстно. Она пригласила Платонова, который сам к ней идти не хотел и прямо заявлял об этом. Могла власть просто уничтожить его? Без всяких проблем. Арест, изъятие рукописей, и мир бы сегодня знал Платонова лишь по повестям и рассказам, прошедшим советскую цензуру, да «Чевенгуру», рукопись которого переправила за границу жена Литвина-Молотова.
Так почему власть не сделала этого? Опасалась его популярности? Но она легко уничтожила Пильняка и Бабеля, а они были более популярны.
Что бы там Платонов ни говорил про усы Сталина и его банальные речи, в глазах власти он был своим. Он был политически крайне полезен как красный идеалист, который сам построил восемьсот плотин и три электростанции и душой болел за пролетарское дело. Власти нужно было вернуть его в строй. Ей нужен был его дар, его русская тема, звучащая парадоксально и мощно. Очевидно, что власть в лице Жданова объяснилась с Платоновым языком доверия, она выложила на стол все карты. Не вина революционной власти в том, что Россия опоздала в развитии. Это вина царей, которые тянули державу вполсилы. Именно поэтому большевикам пришлось гнать её вперёд методами крайнего принуждения. Догоняющая модернизация всегда связана с насилием: рабочие получают гроши, а из крестьян вообще выжимают всё, что возможно. Государство забирает все деньги, продаёт имеющиеся ценности и строит заводы и институты. Платонов сам инженер-электрик. Кто открыл вам, нищему парню, дорогу к знанию? Революция. Вы говорите: нам нужно не искусство, а сочувствие. Так вправе мыслить писатель. Но не политик, понимающий сложившиеся реалии. Жалость к людям рождает у вас гнев и сомнение. Вы живёте с этим чувством; оно питает ваше творчество. А нам, политикам, приходится через жалость переступать. Подумайте: чем обернётся привычный гуманизм для страны? Мы шли к войне, и вот она началась, как и предвидел Сталин. Гитлер напал на Польшу. Мы следующие. Счастье, если это удастся отодвинуть хотя бы года на два. Тогда мы успеем перевооружить армию. А если не удастся?.. Если мы станем играть в гуманизм и вступим со всеми в дискуссии, страны просто не будет. Это будет германский протекторат, население которого будет частью уничтожено, частью онемечено, а частью обращено в рабство. Вот книжка Гитлера, переведённая для членов Политбюро. Можете почитать, здесь всё написано о будущем России. Поэтому сегодня всё просто, товарищ Платонов: либо страна превращается в стальной кулак, либо её не будет. Вы говорите о тайне человеческого существования, которую нужно разгадать, иначе, мол, коммунизм не построишь. Эту тайну, Андрей Платонович, мы оставим будущим поколениям. Сами мы её не раскроем. У нас для этого просто нет времени. Вы обижаетесь, что вас зажимают. Так и есть. Мы говорим честно: никакого ослабления цензуры не будет. Всё, что не соответствует политике партии, всё, что трактуется неоднозначно, попадёт под запрет. Никакой спасительный рывок не возможен в условиях, когда развязаны языки. Когда в умах брожение и неразбериха. Вот так. Что скажете?
Не мог Платонов не согласиться с жёсткой политической правдой Жданова. Правда на то и правда. Против неё не попрёшь. Задолго до этой беседы он уже осознал своё место в советской литературе. Он ощутил себя её особой частицей, всецело взывающей к человечности (Ермилов, погубивший писателя, понял суть этого творчества поздно, в чём и раскаялся).
Беседа со Ждановым была психологически очень важна для Платонова. Он почувствовал железную правду времени в том, что происходит в литературе: в том, что печатают прозу, которая «нужна социализму». Это примирило его со страной и со своим положением. Иначе бы ему просто оставалось убить себя.
Неизвестно, просил ли Платонов на этой встрече за сына. Скорее всего, просил. Потому что ровно после этой встречи дело его арестованного в мае 1938 года сына было пересмотрено. В начале 1940-го несчастный парень, который по пьянке написал письмо немецкому журналисту и схлопотал десять лет лагерей, вернулся домой. Выпустили его поздно, уже больного туберкулёзом, но выпустили.
Не будем идеализировать ни Жданова, ни Сталина. Они были политиками. Но что такое политика, если говорить об этом без дураков? Политика – это высшее искусство. Выше только искусство творить миры. Великим художникам мы обязаны тем, что не утратили человечности. А великим политикам – тем, что живы.
Либерал скажет: Платонов заключил сделку с властью. Он писал одно, а думал другое. То есть будет судить Платонова по себе.
Но давайте судить Платонова по Платонову. И тогда мы вслед за ним выберемся из котлована отчаяния и увидим небо над нашими головами, в котором загорается то белый крест, то алое зарево, но которое не может существовать без мечты.
Статья опубликована :
№31 (6333) (2011-08-03) 1
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 4,3 Проголосовало: 11 чел. 12345
Комментарии: 04.08.2011 22:36:17 - Alexander V Lavrov пишет:
Спасибо!
Спасибо!
04.08.2011 22:18:55 - Иван Иванович Иванов1956 пишет:
Очередная жалкая попытка обелить негодяев и кровавых маньяков – Сталина и Жданова
04.08.2011 18:20:27 - stesha пишет:
Спасибо,уважаемый Валерий!Литературку поздравляю с замечательным автором.
У каждого свой Фёдор Михайлович
ТелевЕдение
У каждого свой Фёдор Михайлович
ТЕЛЕКЛАССИКА
К сожалению, все ожидания, связанные с выходом многосерийного фильма Владимира Хотиненко «Достоевский», закончились для меня разочарованием и чувством обиды за высокопрофессиональную кинематографическую команду во главе с талантливым режиссёром, опытным сценаристом, создавшую очередную примитивную поделку для жаждущего и понимающего только подобного уровня произведения зрителя-потребителя. Не хотелось бы останавливаться на явных, раздражающих штампах в сценарии, свидетельствующих о равнодушии сценариста к выполняемой по заказу работе. Грустно было наблюдать за игрой талантливых и глубоких актёров Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой, не сумевших даже разносторонностью артистического таланта скрыть своё внутреннее человеческое несогласие с тем, что им приходилось играть. О чём нам хотел рассказать Владимир Хотиненко в этом фильме? На что хотел открыть глаза? В очередной раз доказать, что гении такие же люди, как мы, – слабые, похотливые, азартные?
Незадолго до выхода на телевизионный экран многосерийного фильма «Достоевский» мне посчастливилось в Доме кино присутствовать на презентации другого фильма о Достоевском. Этот фильм «Три женщины Достоевского» практически на свои средства сняла семья знаменитого мастера кино, режиссёра Евгения Ташкова. Сценарий к этому фильму Евгений Иванович писал двадцать лет. Писал не по заказу, а по велению своей души. И задача перед ним стояла конкретная, как он сказал во вступительном слове перед просмотром, – показать своё отношение к великому писателю, выразить ту любовь, которую вызывает в нём эта бездонная душа русского гения, способная любить, прощать, понимать и потому – ТВОРИТЬ. Несмотря на скудные средства, в одной серии Евгений Ташков в тандеме со своими сыновьями, Алексеем Ташковым, вторым режиссёром фильма, и Андреем Ташковым, сыгравшим Достоевского, справились с этой задачей достойно и профессионально. Замечательная операторская работа (одни крупные планы лица Достоевского чего стоят), проникновенная музыка Евгения Крылатова, игра всего молодого актёрского состава, понимающего и разделяющего чувства режиссёра-сценариста к главному герою, способствовали тому, что фильм смотрелся на одном дыхании, и порой комок к горлу подступал, некоторые зрители даже плакали, не сдерживая слёз, от той неподдельной любви, которая разливалась на экране, проникала в зрительный зал, в каждую распахнутую навстречу подлинному искусству душу. Как жалко, что подобные фильмы не являются форматом для нашего телевидения! И большинство зрителей не сумеют получить радость от его просмотра. А фильм Владимира Хотиненко «Достоевский», несомненно, ещё не раз развлечёт публику другими крупными планами и эмоциями.