2. Качество экономических агентов
Проще назвать этот пункт так: деньги есть, но они не у тех людей. Важнейший вопрос экономики: у кого деньги (и власть)? Если основные инвестиционные решения и финансовые потоки контролируют кретины, то ничто не поможет. Строго говоря, основной закон экономики – сделать так, чтобы от глупых людей деньги переходили к умным. То есть забрать у одних и передать другим, как это ни печально звучит.
Механизм может быть разным: фондовый рынок, спекуляции или сталинские репрессии. С точки зрения экономики и то и другое – лишь способы перераспределения и концентрации ресурсов.
У нас с этим очень плохо. Деньги есть в основном у коррумпированных чиновников и работников правоохранительных органов. Они просто в силу особенностей своей психики и менталитета не в состоянии, даже если бы захотели, понять сколько-нибудь сложный бизнес. Да им это и не надо. Поскольку, как говорила героиня Островского в «Женитьбе Бальзаминова»: «За умом не гонись, лишь бы счастье было. С деньгами-то мы и без ума проживём».
Обычно такой человек покупает машины, недвижимость, предметы роскоши. Других инвестиций он не делает. Если денег очень много, он будет вкладывать их в бизнес, но опять-таки понятный ему, простейший, тот, что можно легко потрогать, пощупать, проконтролировать. Фундаментально это действует во всём мире. Например, рынки недвижимости или золота и других «простых» активов переоценены почти всегда, так как очень много людей стараются вложить деньги в то, что понимают. Часто так и возникают пузыри.
Кстати, и вывод капитала из России в значительной степени обусловлен этим фактором, а не только страхом, что рано или поздно «всё отберут». Недвижимость за границей – это очень понятно, хотя вовсе не всегда выгодно. Действует своего рода иерархия сложности.
Однако не надо думать, что вред приносят только чиновники и силовики. Бизнесмены – это тоже отнюдь не панацея.
Во-первых, бизнесом называется любая активность человека. Если человек не сидит на месте, а пытается что-то продать, купить, предложить, он уже бизнесмен. Не важно, достигнет он успеха или нет. Бóльшая часть такого рода активности – это пустая трата времени и сил. Когда бываешь в США, становится ясно, что любой таксист там – бизнесмен. Как-то пытается крутиться. Американцы вообще не особо умный народ, но при этом очень активный. Если учесть, что лишь десятая часть общества хочет заниматься своим делом, а ещё меньше имеет при этом основания, останется один процент креативных и серьёзных людей.
Во-вторых, даже бизнесмены по призванию не всегда являются моральными лидерами. Чаще наоборот. Они почти никогда не задумываются о государственных и национальных интересах.
В-третьих, если брать Россию, у нас за последнее десятилетие возникло ещё более уродливое явление – предприниматели-прихлебатели. Или вообще «ряженые»: родственники начальников, знакомые, знакомые знакомых, подставные люди, которым бросают крошки с барского стола в виде так называемой помощи малому бизнесу и других форм.
Вряд ли эти «предприниматели» смогут даже при желании сделать что-нибудь эффективное, прибыльное и креативное. Для того чтобы ходить по кабинетам и клянчить, нужны совсем иные качества, нужно уметь «просить», «договариваться». А настоящий предприниматель по своей сути – гордый и уверенный в себе человек. Так что у нас теория Шумпетера полностью опровергнута. Напомню, что, по Шумпетеру, предприниматель должен открыть что-то новое: новый продукт, новый рынок сбыта, новый способ производства, новый источник сырья или новую организационную схему деятельности. Ясно, что это не про Россию. У нас он должен почаще падать на колени перед начальником.
3. Нарушенные пропорции обмена
Аристотель отмечал: «Обмен возник из потребностей разросшейся семьи, члены которой первоначально сообща владели и пользовались вещами. Пропорция обмена должна быть такой, чтобы она могла поддерживать отношения в сообществе. Руководящим принципом должны быть не интересы индивидов, а интересы общества. Умения людей различного статуса должны обмениваться по норме, пропорциональной статусу каждого. Продукт труда строителя должен обмениваться на многократно умноженный продукт труда сапожника. Иначе взаимность нарушилась бы и сообщество не сохранилось бы».
Итак, вроде бы тот же самый рынок Адама Смита, но с небольшой поправкой: вместо «невидимой руки рынка» пропорции определяет сообщество. (Кстати, и сам Адам Смит писал по-другому – он осуждал идею, что личный интерес купца служит благу сообщества!)