Раньше Адама в Слове возник мотив математики. Вместе со всеми своими дисциплинами. Вероятностью и статистическими методами, геометрией на поверхности сферы радиуса мнимой единицы. Среди этого великолепия – человечество и прочая дрянь. Как помехи на несущей волне полезного сигнала. Шумы, возникающие в электрических цепях, хакеры, проникающие во Всемирную паутину, – вот что такое вид homo sapiens в целом со всей своей культурой-и-цивилизацией. Так и живём, предусмотренные Божественной Математикой, подчиняемся, хотим того или нет, Её законам.
Элам Адам Кадмон – вот, видимо, жилище алгебры и её подруг.
Юдоль печали – наш скромный удел.
Мы стремимся скромными силами избавить Историю от помех. Напильником или молитвами, крестом и/или мечом. Не каждый, но избранный.
О них, собственно, и написана книга Романа Багдасарова. Известных почти всем, но почти всеми не понятых. Нельзя сказать, что автор «Творцов Священной истории» вводит в научный оборот какие-то новые факты, нет, но он делает нечто большее: предлагает посмотреть на святых начиная с Прародителей из пропасти нынешнего когнитивизма. И вот уже История, Слово и вся людская накипь в котле Божественного Разума приобретают вкупе вид Глобальной сети.
Происходит следующее: Роман Багдасаров, пользуясь терминологией IT, даёт нам понять, что есть нечто общее между нашими измышлениями, придумавшими Интернет, и Божьим Словом, в Котором сам наш рассудок со всеми его вывертами – не больше суммы помех и сигналов.
Да, Бог не играет в кости, но правила для этой игры всё равно придумал Он! Как случайность и математическое ожидание.
Кто носитель полезной информации, как она возникает? В чьей голове формулируются вопросы, да и в голове ли вообще? Ответы на эти вопросы не будут даны никогда, и автор рассматриваемого труда не силится сделать это. Он замахивается на иное: на новую картину мироздания не в его физических константах, но на его актуализацию в интеллектуальных основах. Может ли мысль рождаться в Сети без нашего участия? А может ли тростник мыслить?
Паскаль сказал о тростнике: «Да».
Современный когнитивизм склонен к положительному утверждению по поводу первого вопроса.
Мы изготовляем куклы, и они для нас – то же, что мы для Бога. Мы изобретаем Интернет, и он для нас – то же, что мир для Абсолюта. А ещё мы помним, что Сеть – всегда сеть и в неё улавливаются рыбы и души. Рыбаками были некоторые из апостолов, Рыбой был Сам Христос. Если поймаем в компьютерную сеть Сына Божия, то создана она не зря. Роман Багдасаров делает такую попытку. И именно она – важнейшее в рассматриваемом труде.
Она – усилие приблизиться к Священному. Остальное – история.
Необычная, небесспорная, местами неровная книга, но крайне необходимая для «мыслящего тростника»!
Евгений МАЛИКОВ
Статья опубликована :
№35 (6336) (2011-09-07) 2
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 4 чел. 12345
Комментарии:
Прочесть Довлатова – и умереть
Литература
Прочесть Довлатова – и умереть
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Почитатели Сергея Довлатова наверняка вспомнят среди его персонажей Генриха Туронка. Он едва ли не единственный удостаивается оскорбительных реприз автора, в целом весьма снисходительного к людским слабостям и порокам. Сказать определённо, прототип мало походил на изображение. Ну и что, возразят, это же беллетристика – с правом писателя на особый взгляд, вымысел, на гиперболу. Трудно спорить с объявившейся в литературной среде гвардией «друзей Довлатова». А за Туронка заступиться некому… Довлатов творил «художественной резьбой по людям». Не все это выдерживали.
Третьего сентября Сергею Довлатову исполнилось бы семьдесят. Всего-то! Наш современник, а кажется едва ли не ровесником Чехову – так «забронзовел» и так далеко отошло его время. В дни юбилеев принято гадать, по какую сторону идейных баррикад находился бы имярек в современном мире, что и как бы он смог написать, на какую «злобу дня сего» направил бы луч своего таланта, кого восславил, а кого, наоборот, высмеял и прищучил и т.д. По-моему, пустое это занятие: меняются со временем не только ведь государственное устройство и исторические обстоятельства, но и сами люди, их настроения и взгляды, характер, наконец. Меня, например, больше занимает другая мысль: как бы встретился Довлатов, вернись он при жизни в Россию, с некоторыми из известных своих персонажей? С кем-то дело могло закончиться дружеской попойкой, а с иным, пожалуй, и не обошлось бы без большой драки.