Роман XIX века держится на «мысли семейной», оберегающей ребёнка от травматического опыта прямого столкновения со злом, несправедливостью, развратом. Литература XX века от Андрея Белого до Михаила Булгакова показывает неуклонное разрушение семьи.
Но самый страшный образ ребёнка в русской, а может быть, и в мировой литературе показал А.И. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ». Описывая быт и нравы малолеток в лагере, Солженицын показывает корень зла: ребёнок в силу незрелости душевных сил не способен сопротивляться злу, и одичание его бывает страшным и мгновенным.
В основе современных книг о детстве очень близкое соприкосновение юной неокрепшей души со злом, осознание полной от него зависимости, принятие извращённых и аморальных представлений о жизни как нормы.
Можно без преувеличения сказать, что проза рубежа XX–XXI веков показывает разнообразные круги «ада» детства, и исключения только подчёркивают правило.
ВЗРОСЛОЗАВИСИМОСТЬ
Ребёнок в современной литературе предстаёт как существо, тотально зависимое от враждебного мира взрослых, но вопреки здравому смыслу эта зависимость несёт ему не защиту и утешение, а гибель. Это не норма, а патология, требующая излечения. Своеобразной точкой отсчёта, самым показательным, но не единственным свидетельством такого рода стала, конечно, книга Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом». Главное, что вывело эту вещь за рамки только «человеческого документа», – автор смог подняться над вполне понятной болью своих детских обид и попытался найти их причину.
В повести Санаева дана точная оптика детского взгляда на добро и зло. Его герой Саша не делит явления и события на чёрное и белое. Он вообще не сразу находит в себе силы дать происходящему нравственную оценку. Он слишком зависим от мира взрослых, чтобы на осознанном уровне противостоять их влиянию. «Детская» беззащитность перед злом свойственна не только мальчику, но и взрослым героям. Автор повести показывает, что победа над бабушкой, возвращение в реальный, нормальный мир необъяснима изнутри судьбы мальчика. Спасение приходит извне в лице матери, которая вдруг смогла выйти из-под гипнотической власти своей родительницы.
Ещё более страшный вариант тотальной зависимости от враждебного мира взрослых представлен в романе Рубена Давида Гонсалеса Гальего «Чёрным по белому». Автобиографический герой Гальего – инвалид, лишённый возможности самостоятельно передвигаться, вынужденный выживать в условиях советского детского дома. «Я – герой» – с этими словами Гальего входит в русскую литературу как автор неповторимого повествования, написанного прекрасным языком и являющего собой ярчайшее свидетельство человеческого мужества и достоинства. Нужно сказать, что роман букеровского лауреата Гальего написан настолько исчерпывающе, что как будто не оставляет пространства для комментария. Всё, что можно, всё, что нужно было сказать о своём внутреннем состоянии, о душе человека, брошенного умирать мучительной и долгой смертью, было сказано так, что даже мы, сытые и здоровые, поняли.
Этому мальчику, для которого взросление – смертный приговор, потому что о повзрослевшем инвалиде некому позаботиться, повезло так же, как повезло герою Павла Санаева. Не берусь в двух словах разгадать природу запредельной силы героя романа «Чёрным по белому». Отмечу только момент, связанный с темой детства. Герой Гальего в высшей степени наделён способностью, которая вообще-то не свойственна детскому сознанию: чётко делить людей и поступки на «чёрное» и «белое», полная независимость суждений от лживого мира взрослых. Герой книги мал годами, но его сознание – это сознание взрослого человека. Он, будучи героем, просто не может себе позволить эту слабость – быть ребёнком.
ДОЧЬ КИНГА ИЛИ ЧАПЛИНА?
Литературный опыт Гальего так же неповторим, как и опыт экзистенциальный. Но новейшая проза даёт странное, можно даже сказать, уродливое отражение темы, поднятой в его романе. Я имею в виду роман Анны Старобинец «Убежище 3/9». Автор снискала на отечественном книжном рынке славу русского Стивена Кинга, который, как известно, охотно эксплуатирует детские страхи. Старобинец, напротив, пытается передать в своих текстах нечеловеческий, почти животный ужас матери, теряющей своего ребёнка.
В результате запутанных и тёмных метафизических построений героиня романа «Маша-растеряша» «запродаёт» своего ребёнка тёмным силам. После травмы головы мальчик впадает в пожизненную кому, превращается в «растение», и, намучившись с ним, непутёвая мать отдаёт его в специализированный детский дом. Далее действие романа разворачивается в двух планах. В реальном мальчик лишён возможности слышать, видеть, двигаться и говорить, в фантастическом юный герой попадает в сказочный лес, живёт у Бабы-яги, откликается на имя Ванюша и готовится освободить спящую красавицу, победить мерзкую ведьму и вообще спасти мир, как и подобает настоящему герою. Ничего у него, конечно, не получится. «Светлые» силы сдадут своего героя.