Теперь по городу идёшь,
Приехавши из-за границы,
Уже совсем не разберёшь –
Что гипсово, а что гранитно.
Но всё же остановишь взгляд,
Будь ты бандит иль вольтерьянка,
Где в дымном воздухе стоят
Оне – рабочий и крестьянка.
Не заполняя пустоту,
А ощущая первородство,
Поднявшие на высоту
Свои орудья производства.
Над их бесплатным трудоднём
Гламурный суд неизвиняем.
Где нашу Мухину найдём?
Какие смыслы изваяем?
Для сострадающих сердец
В забытом пафосе застыли
Простые жница и кузнец –
Труда Угодники Святые.
***
Мы проснулись. Мы стали на лыжи.
Просветлели поля и дома.
Все душевные грусти залижет
Наша белая киса – зима.
После красок осеннего китча,
После слизи разбитых дорог
Пусть позёмка, искрясь и мурлыча,
И клубится, и трётся у ног.
Мы скользим до недальнего леса,
Гоним палками годы назад.
Для весны и горячего лета
Мы, конечно, уже неформат.
Помню я, как ты, молодая,
Всё куда-то летела, звеня,
Вот как эта крутая, тугая,
Устремлённая в дали лыжня.
***
Нет. Я на тот свет не хочу торопиться.
Быть может, в прекрасную вечную высь.
Живёт в моём дворике синяя птица –
Какая-то главная тихая мысль.
Не знаю, зачем она здесь и откуда,
Каким её ветром сюда занесло?
Моё сокровенное русское чудо,
С ней разуму грустно, а сердцу тепло.
А в дворике нашем цветы и крапивы
Слегка шелестят от зари до зари.
Свои колокольные императивы
С кладбищенской церкви творят звонари.
Я слушал прибой островов океанных,
Была мне вершина Памира видна.
Но горькую исповедь слёз покаянных
Она на Земле понимает одна.
Покуда я сплю, и когда мне не спится,
Покудова просит душа – помолись,
Ты не покидай меня, милая птица,
Земная и горькая вечная мысль.
***
Я повторюсь. Я не боюсь повтора.
Опять дожди. Опять пусты поля.
И в небесах осеннего минора
Любимых глаз два серых журавля.
«Писать красно, но избегать гламура» –
Так Смеляков учил нас делать стих.
Как ястреб, я от Пскова до Амура
Охотился на журавлей твоих.
Куда? За кем летишь, старик влюблённый?
Ты знаешь, что напрасен твой полёт.
И колокол подземный потаённый
Так низко и томительно поёт.
Так высоко просыпан звёздный жемчуг,
И млечный шлях в космической пыли,
И никогда – ты знаешь этих женщин –
Обратно не вернутся журавли.
***
Ты в Галиче родном,
А я гощу под Керчью.
Пишу тебе письмо и по тебе грущу.
Азовскую уху в обед в столовой перчу,
Целуюся с волной и семечки лущу.
Здесь греческий маяк лучом сверкает с мыса,
У ног его прибой отплясывает твист,
Недалеко Тамань, но белый парус смылся.
И всё-таки пейзаж имеет тайный смысл.
Здесь о тебе волна нашёптывает байки
Или шумит в ушах и гладит по хребту,
И менеджер времён подсчитывает бабки
На акции свои – акации в цвету.
Ах, сколько есть в судьбе трагических извилин,
Давно распался наш лирический объём,
Мы общий наш бюджет давно уже не пилим,
Всё, что осталось, мы прохожим раздаём.
Ты в Галиче родном, вокруг меня Таврида.
Нам годы и судьбу не воротить назад.
На пляжах тел мужских копчёная ставрида
И юных дивных дев песочный шоколад.
Подует зимний ветр, листву с дерев сметая,
Тамань уйдёт в туман из влажности морской.
За горизонтом ты, как тучка золотая,
Как лермонтовский дух глубинки костромской.
***
В небесах загорались Стожары,
Млечный Путь обозначен во мгле.
Неужели мы просто стажёры
На летящем земном корабле?
Неужели неисповедима
Нас в пространство пославшая мысль,
И судьба наша несправедлива,
И мы зря сквозь года пронеслись?
И боролись, и сладко любили
Птицей сердца, стучавшею в грудь.
Неужели закат протрубили
И настала пора отдохнуть?
Под мистерией звёздного свода
Завершается яростный век.
Для чего, о Господь и Природа,
Был Вам нужен и я, человек?
ПОКА ЕЩЁ…
Покаемся, пока ещё
Нам лето машет вёслами,
Покуда зимы – белые,
И снегири, и зяблики.
Пока приходят осени,
Беременные вёснами,
Как кобылицы рыжие,
Раскрашенные в яблоки.
За долларовой зеленью
С Земли родной не съедем мы,