– Вы знаете, тут очень сложный момент: понять, до какой поры эти пацанские принципы действуют, когда ты получаешь зелёный виноград на тарелке? Могу привести конкретный пример, глубоко меня задевший. В Братске есть такой писатель Александр Кузьменков. Я прозу его не читал, хотя говорят, что она у него довольно неплохая. Так вот Кузьменков стал выступать с резкими, разгромными рецензиями буквально на всех: на Пелевина, на Крусанова… Камня на камне не оставлял, печатая свои громы и молнии в ежемесячной рубрике журнала «Урал». А мне, когда человек так резко громит, всегда становится интересно: а кто ж тебе нравится? И я его сделал номинатором «Нацбеста». То есть предложил выдвинуть с его стороны кандидатуру на книгу года. И вот на эту премию он предложил сочинения заместителя главного редактора журнала «Урал» Серёжи Белякова. То есть человек, упрекающий литературный мир в коррупции, раскололся…
– Лет десять назад я ввёл в оборот понятие «дикороссы». Для дикороссов, честно несущих свой крест, западло даже выдвигаться на какие-то премии.
– Знаете, что с вашими дикороссами получается? Их в какой-то момент вызывают в Москву – они садятся в поезд, прямо там запивают и пьют пять суток. У меня есть такой автор, которого я издавал, – живущий в Иркутске Алексей Шаманов…
– Так это из отряда моих дикороссов! Только здесь, прикинувшись прозаиком, он приписал себе лишнюю буковку. А в поэзии он свой – Шманов.
– У него и проза – про то, как он запивает. Называется «Коллекция отражений».
– Но если вернуться к премиям: вы – один из отцов-основателей «Национального бестселлера»…
– Я себя называю её комиссаром, или политруком…
– …Слова которого я и хочу сейчас привести: «Я полтора года рекламировал Володю Лорченкова, а он тем не менее не получил в «Нацбесте» ни одного балла». Получается, что и «Нацбест» не избегнул несправедливости?
– Несправедливость – это закон премий. Но несправедливость и нечестность – разные вещи. Я борюсь с нечестностью. А несправедливость, она неизбежна. Когда сговорились одного не пускать, а другого пустить, – это нечестность. В этом году «Большую книгу» потряс скандал. Он был связан с тем, что о махинациях внутри премии впервые заговорили вслух два участника шорт-листа: Олег Павлов и Борис Евсеев. «Нам явно давали понять, – сказали они, – что мы ничего не выиграем. Наши рукописи терялись…» Премия содрогнулась, но, судя по её шорт-листу нового года, коррупция там продолжается. И, видимо, в этом году премию получат Ольга Славникова, Алексей Слаповский и Владимир Сорокин в том или ином порядке. Вы же понимаете, если призовой фонд премии – 250 тысяч долларов, это означает, что в год на неё тратится минимум миллион баксов. Есть организационные расходы, надо оплачивать работу жюри… Эта премия стала такой квазигосударственной. Государственная премия существовала и никуда не девалась, но она не является премией конкурса. Там конкурс закрытый, как и у премии «Триумф». Как у той же Нобелевской. Вдруг – бац! – дают Нобелевку какому-то китайцу, которого вообще никто не знает, потому что он с китайского не переведён, а в Китае не издан. Бывают такие казусы. И «Большая книга» пошла по этому пути – по пути замещения Государственной премии. Огромные олигархические деньги, но под государственным управлением. Хотя там работает комиссия и подсчитываются голоса, на мой взгляд, всегда принимается политическое решение по первым двум местам. А вот третье место – на откуп жюри. Как проголосуют, так проголосуют.
– А чем же тогда принципиально отличается ваш «Нацбест» от других премий?
– Идея этой премии – вскрыть рыночный потенциал ещё не востребованных рынком произведений. Дать писателю удочку, а не рыбу. Во всём мире литературные премии являются средством тонкой настройки рыночных механизмов. У нас эта система до появления «Нацбеста» не работала, потому что Букеровская премия и, допустим, премия имени Аполлона Григорьева действовали на достаточно коррупционной основе. Разновидность отечественной коррупции – это кумовство. Ты – мне, я – тебе. И поэтому не действовали рыночные механизмы. Наградят премией какую-то ерунду, читатель видит, что это ерунда, и реагирует соответствующим образом. Но, после того как «Нацбест» начал теснить Букера (не то что мы его скушали, но оказались той премией, которая влияет на продажу книг), ситуация изменилась. Вот сейчас «Супернацбест» получили Захар Прилепин и его книги, в том числе и та, за которую премия, – в списке первой тройки лидеров продаж. Чего не было ещё несколько месяцев назад. Теперь – о «Нацбесте». Всё это было очень хорошо и временами удачно, но и наша премия входит в штопор. Например, сейчас. Произошло скандальное присуждение этого года, когда мы, представители оргкомитета – я и Вадим Левенталь, – открыто недовольны мнением жюри и решением его почётного председателя Ксении Собчак. И это один из многих скандалов, которые сотрясают в этом году литературные премии.