– Полякова в его повести волновало тогда то, что происходило со страной, с комсомольской организацией, с людьми в комсомоле. Санаева – только то, что происходило с ним и его семьёй.
О РЕЖИССЁРСКОЙ СОВЕСТИ, ЗРИТЕЛЬСКОЙ ТОСКЕ И НЕПРЕХОДЯЩЕМ «СВЕТЛОМ ЗАВТРА»
– Почему, на ваш взгляд, удачные экранизации так редко получаются? Казалось бы, есть и сюжет, и герои, и интрига, в чём же «подводные камни»?
– Давайте так поставим вопрос: почему снимаются плохие фильмы? Потому что их снимают неталантливые и безответственные люди. И здесь вообще неважно, экранизация это или оригинальный сценарий. Хотя, по сути, абсолютно любой фильм – это экранизация. Я так считаю, потому что на экране воплощается сценарий – основа кинематографического замысла. Один мудрый человек дал определение экранизации. Экранизация литературного произведения, – сказал он, – это всё равно, что перевод стихотворения на другой язык. Подстрочник не является самостоятельным произведением, и его никто читать не будет. А переведённое стихотворение – это уже нечто другое, нежели первоисточник. В экранизации главное – максимально полно перевести на киноязык свои ощущения, мысли, согласия и несогласия от прочитанного и прочувствованного литературного произведения.
– Но в последние годы образовался ажиотаж именно на экранизации литературных произведений – задача максимум для отечественного телевидения. Как вы думаете, почему этот вид постановок особенно востребован сегодня – это же всегда большой бюджет, длительная работа, сложнопостановочные съёмки, огромное количество актёров – масса проблем?..
– А проблем мало не бывает, к сожалению. Экранизации популярны у продюсеров, потому что вымирает профессия сценариста. Именно по этой причине так востребована сейчас настоящая литература. Вы посмотрите! Практически нет достойных сценариев – не то что для постановки, а просто для чтения.
– Вы сейчас заканчиваете работу над сериалом «Белая гвардия» по роману Михаила Булгакова. В чём для вас была заключена основная сложность при переносе этого произведения на экран?
– Немецкая пословица гласит: «Большая жажда – маленький стакан». Время, деньги, размер – вот главные препятствия на пути литературы к экрану. Очень трудно уложить двухсотпятидесятистраничный роман в десять серий по пятьдесят минут каждая. Но и размазывать литературный текст, как манную кашу по столу, по кинематографическому времени и пространству – значит утратить и смысл экранизации, и зрительский интерес. Счастье съёмочного периода, то есть того времени, когда ты и твои товарищи вместе создаёте фильм, не может длиться бесконечно. Иначе это не счастье, а духовная мастурбация. А это грозит необратимыми изменениями в психике режиссёра. И всё-таки съёмочного периода всегда не хватает… И, наконец, деньги. Не устаю повторять, что режиссура – это в первую очередь совесть и ответственность. Безнравственно – снимать для бартера! Двенадцать миллионов бюджетных долларов – в обмен на плохого качества позолоченную фигурку, которой «красная цена» в сувенирном ларьке триста евро…
– А это из той категории, когда никаких денег не жалко – только бы кино было хорошим! Но как сегодня на кинопроизводстве определяется ответственность? Ответственность – перед размером бюджета или перед зрителем?
– У сериала «Белая гвардия» был большой, но не беспредельный бюджет. И мы были обязаны снять кинокартину, которая по крайней мере была бы яркой, постановочной, профессиональной и с участием лучших актёров России. Ибо и Михаил Афанасьевич Булгаков, и российский зритель этого достойны. Зритель вообще истосковался по нам – по нашему кино. Он пока ещё ждёт нас. Если же мы будем кликушествовать, стонать о том, что наш-то зритель – на Западе, если будем снимать фильмы на немецком языке, но за деньги российского зрителя-налогоплательщика, тогда нашего зрителя захватят «Аватары» и «любови с морковями».
– А зачем нужно экранизировать по нескольку раз одни и те же произведения? Скажем, есть замечательная, на мой взгляд, постановка Владимира Басова «Дни Турбиных». При этом огромное количество классических произведений никогда не ставилось…
– А разве после Станиславского и Немировича-Данченко ни «Чайку» Чехова, ни ту же «Белую гвардию» ставить нельзя? Так можно уничтожить не только кино, но и театр. На то и классика, чтобы каждое новое поколение заново открывало её для себя.
– А почему профессия сценариста вымирает? Не замкнутый ли это круг: берётся классика – и сценарист с его собственными, оригинальными работами оказывается невостребованным?