Для взоров, для песен чужих.
Но только не знавшие счастья
Дойти не сумеют до них.
* * *
В раковине сердца – в каждом стуке – отдаётся время.
Через миллиарды лет кто-нибудь приложит её к уху.
Но услышит только свист ветра.
Я хочу послушать его, пока оно бьётся,
Пока не стало пустой раковиной,
Поднятой со дна Океана Времени.
* * *
Кусает шум, в клочья раздирая тишину,
Буйствует. Не может никак насытиться.
Но человек подбирает маленькие кусочки тишины.
И прячет глубоко в сердце.
И носит с собой.
Шум постепенно проникает в самые затаённые уголки,
Смакуя, пожирает последние отголоски тишины.
И тогда человек умирает.
Потому что не может жить без неё.
Чтобы навсегда принадлежать ей. И только ей.
Она, видимо, стоит того.
Роза ТАЛХИГОВА
* * *
Мы расстаёмся понемногу
День ото дня…
Ты скоро выберешь дорогу,
Где нет меня.
Никто уже не потревожит
Покой души,
Никто стихи тебе не сложит
В ночной тиши.
Беспечным эхом загорится
Твой звонкий смех,
В бездонном небе растворится
Вдали от всех…
Все ошибаются, о Боже,
Ведь то не грех.
Он для меня всего дороже,
Роднее всех.
И днём, и ночью неустанно
Тебя молю –
Убереги от горькой раны
Любовь мою!
* * *
Меня не волнуют
случайные встречи,
Горящие страстью глаза…
Есть в памяти только
последний наш вечер,
Прощальный твой взгляд и слеза.
Слеза, что невольно
скатилась от боли
И губы мои обожгла…
Тебя я сумела окутать любовью.
Себя же – согреть не смогла.
Как шаль, одиночество
ляжет на плечи
В потоке людской суеты…
Меня не волнуют
случайные встречи,
Есть память, а в памяти – ты!
* * *
Иди один в далёкий путь
Своей дорогой,
Мою улыбку позабудь,
Мечты не трогай.
И ту далёкую звезду,
Что нам светила,
Забудь, – наверно, на беду
Всё это было.
Тебя ни в чём не упрекну
И не заплачу,
Прильну к холодному окну
И на удачу
Сама себя заговорю
И успокою.
Горячий кофе заварю
И слёзы скрою…
А утром двери отворю,
Пройду полмира,
Но никогда не сотворю
Себе кумира!
Алвади ШАЙХИЕВ
Чеченки
Хотя на вид такие кроткие,
Чеченки – женщины не робкие.
Их жизнь – сплошные декабри:
Бои одни. Бои. Бои.
На свет явились амазонками,
Под пулей свист, кинжалов звон они.
У них нет праздных женских дней.
Скупы они в любви своей.
Дарить бы им улыбки нежные,
По природе всё же женщины.
Богини наших очагов.
Бойцы и матери бойцов.
И вновь война змеиной тропкою
Пришла неженскою походкою,
Как в те взаправдашние дни…
Их жизнь – сплошные декабри.
* * *
Появлюсь перед вами – сейчас же встаёте.
Мне тропу не дерзает никто пересечь.
Я всегда на виду, впереди и в почёте,
Все смолкают, едва начинаю я речь.
Ну а если тревога, опасность какая, –
Сомневаться не надо: меня упредят.
Молодые, друг друга на помощь скликая,
Старика оттеснят потихоньку назад.
Уваженье, вниманье к годам и сединам
Неизменно встречаю я в вашем кругу.
Назову я любого почтительно сыном,
Вашей лаской по праву гордиться могу.
Благодарен душевной моей молодёжи
И её отношеньем доволен вполне.
– Славно быть стариком! – говорю.
Ну а всё же
Одолжиться бы где-нибудь юностью мне!
Был бы вежлив отменно – а как же иначе?
На пиру – позади, а в бою впереди.
Вам под стать, был бы я удалой
да горячий, –
Можно мигом лепёшку испечь на груди!
…Стал скакун спотыклив. Будем правы
едва ли,
Если скажем: худые подковы виной.
Мы ведь сами того скакуна подковали…
Просто – годы прошли.
Срок подкрался иной.
Мне бы малость одну:
С тем, давнишним размахом,
Пару крыльев – мои молодые года.
Все другие желанья покажутся прахом,