Неужели это чувство жалости к себе так глубоко остоялось в душе, назначенной жалеть ближнего своего, что оно невольно оследилось в будущих книгах? Чапыгина постоянно занимала душа, как некая животворная пашня, кою можно засеять не только житом, но и оскудить, заболотить, покрыть чарусами, где исчезнет всё светлое, чем славен русский человек. Мать-земля приоткрыла через человека свой разум, вернее, толику разума, и "гомо сапиенс" (по Чапыгину) оказался вдруг пугающе дик и неуправляем. Природа попробовала понять себя через человека, и попытка оказалась рискованной.
[?]В эти же годы, как морошина, каталась по поморью "по кусоцьки" Марьюшка Кривополенова. Забравшись на чужую печь и отогревая закоченевшие мосолики, подтыкая костяным гребнем седые волосёнки, она напевала крестьянской семье при свете лучины: "Поезжай-ка ты в раздольице чисто поле, езди ты по матушке святой Руси, тогда, добрый молодец, прославишься и будешь сильный богатырь святорусский[?]"
Теперь скажите мне, откуда притекает мощь духа, кто строит его, если болезная, крохотная, всеми кинутая старушонка хранила в себе не только кладезь русской былины и сказки, но и душу вселенскую. Ей ли бы, казалось, заботиться о чужой душе и веселить деревню в самые тяжкие годы русского разора, - "когда брат на брата поидеше и сын на отца", - тут впору о самой озаботиться, саму себя сохранить. А она вот, Марья Кривополенова, наше красно солнышко, поскобливши сухарик беззубыми дёснами, начинала радовать печищан, прибавлять в них духу.
Да и не такой уж вовсе пропащий даже в те лихие годины был русский человек. Наверное, даже самого-то распоследнего придорожного татя, что много православных людишек сгубил, и того мучил неистребимый отблеск прежней младенческой поры, когда он был чист, как ангел; и вот однажды завязывал душегубец с разбоем и закрывался в монастыре каяться до скончания дней. Но вот Чапыгин даже Афоньке Креню отказал в исцелении ("Белый скит"). Это не вина Чапыгина, что он видел мир в опустошительном самоядении, но долгая, сокрушающая беда его и мука, коли не маячило в мрачном суземке просвета, ни макового зёрнышка путеводной звезды. Не только Афоня Крень и Степан Разин (из одноимённого романа) тщетно попадали к своему белому скиту, но это и сам писатель страдал в неверии, напрасно отыскивал пропавшую тропу к святым старцам, кои знают спасительное вещее Слово.
Знать, все мы вышли из одного храма, потоптались в растерянности, оглянулись не раз с тоскою, идучи до опушки леса, а после окунулись под тёмные таёжные покровы и тихо, незаметно разбрелись; кто-то шумнёт, спохватясь, окликнет в испуге, и едва долетит до стороннего слуха тот запоздалый зов. Но и его порою не хватит, чтобы встрепенуться, опомниться и кинуться на спасение ближнего. Всё реже, всё слабее зов, и всё меньше желания отзываться. Что бы нам ни говорили "чужебесы и кобыльники", пытаясь сбить с панталыку, но есть для нас одна общая вера - вера в русский народ. Всяк он, наш народ, в нём, как в море, всего понамешано, но лишь он один хранит спасительную духовную энергию, и в союзе с матерью сырой землёй составляет одно целое.
Обсудить на форуме
Ритмы Южной Осетии
Ритмы Южной Осетии
ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ
"Цейский вальс" вот уже в седьмой раз собрал под свои знамёна бардов и поэтов из Северной и Южной Осетии, Кабардино-Балкарии, Дагестана, Украины и многих российских регионов.
В этом году его организаторы - Анна Евдокимова и Игорь Абаев - продлили фестиваль на целую неделю, чтобы люди, неравнодушные к поэтическому слову и музыке, смогли за это время максимально раскрыть свои таланты и чему-то научиться у признанных мастеров, приглашённых на фестиваль из Санкт-Петербурга.
С авторами-исполнителями работал известный бард Валентин Вихорев. Александр Тимофеев, член Союза художников России, проводил занятия с начинающими живописцами. Председатель клуба гитаристов Сергей Ильин обучал мастерству игры на гитаре и азам музыкальной композиции. Поэт Владимир Шемшученко проводил мастер-классы, собирая не только пишущих, но и влюблённых в поэзию людей.
Это очень важное и нужное дело, поскольку зачастую начинающие литераторы и музыканты в регионах живут в замкнутом литературном и музыкальном пространстве. И было отрадно, что творчество Валерия Авагимова, Юлии Санакоевой и Ланы Алборовой из Цхинвала, Анджелы Крамчаниной и Валерия Лолаева из Владикавказа было по достоинству оценено столичными мастерами жанра.