В дефиците и живое общение с современными литераторами. Восполнить этот дефицит руководство МЦБС решило год назад, предложив выступить перед брянскими читателями лауреату Букеровской премии Елене Чижовой. Выступления прошли успешно, поэтому весной этого года в Брянск были приглашены ещё два известных питерских литератора - прозаик Александр Мелихов и детский писатель Алексей Шевченко. И опять приём был замечательный, писателей ждали, к встрече с ними готовились, так что возникал закономерный вопрос: кого приглашать в следующий раз?
Выбор пал на меня - Владимира Шпакова. По происхождению я брянский, родился в этом городе и жил там до 17 лет. Что создавало особую интригу как для меня, так и для читателей-земляков.
Брянских читателей, как выяснилось, интересует весьма широкий круг проблем: от положения в современной литературе до оценок политического положения в стране и вопросов нравственно-философского плана.
На второй день выезжали в Брянскую область, в библиотеку посёлка Дубровка. Приём был не менее тёплый, чем в областном центре. Кроме директора МЦБС в поездке принимали участие заведующая отделом "Центр книги" Р.А. Корнякова, а также заместитель директора по библиотечному делу Т.В. Цветкова. Руководство этой библиотечной системы представляет собой круг единомышленников, которые разделяют идеи директора и помогают воплощать планы в жизнь. В этот круг входит и директор Брянской областной библиотеки С. Дедюля.
Владимир ШПАКОВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
О чём Ревич?
О чём Ревич?
ПОЭЗИЯ
90 лет исполняется замечательному поэту и переводчику Александру Ревичу. От души поздравляем юбиляра!
Мне знаком этот тип людей - поэтов и переводчиков, титанов духа, приблизившихся к своему 90-летию.
Когда впервые увидела Валерия Петрова, болгарского поэта и переводчика Шекспира, вспомнился наш поэт Александр Ревич, переводчик гениального француза - поэта и воина - Агриппы д"Обинье[?] За перевод его "Трагических поэм" в 1999 году Ревич получил Государственную премию (третью в истории отечественной литературы за переводы).
Ревич - один из последних больших осколков уходящей культуры, и не только культуры стиха, но и того мощного чернозёмного пласта общей культуры, который так пострадал в азарте глобального потребления, так необратимо истощился - местами до состояния деградации - и катастрофически исчезает на глазах.
Ревич - воздушный мост, не теряющий запаса прочности. Несгибаемая фигура его бытования образует такую точку обзора, с которой открывается - всем зрячим и зрящим - панорама русской литературы во всех её планах - анфас и в профиль.
Ревич - это большое эпическое полотно с войной, с её героическим и адским путём: с пленом, побегом к своим по льду едва замёрзшего Азовского моря, лагерем НКВД и штрафбатом, со Сталинградом и тремя ранениями, и потом - чудо или феномен: жизнь, поэзия, яркое творческое долголетие.
я смыслы образов и звуков множил,
так семь десятков лет
на свете прожил
и только на восьмом заговорил.
Стихи Ревича о войне в чём-то другие и непохожи на стихи поэтов-фронтовиков. У него - другая война, совсем не пафосная, и не только с внешними врагами, с фашистами, но и война со "своими". Вот как писал он в 1946-1959 годах в своей потрясающей по новаторству и драматизму поэме "Начало", которая и сейчас - как паспорт времени:
Я никогда не бывал в аду,
скоро туда войду.
Собственно, ад уже начался -
первый огненный круг.
Нет обратных дорог,
все отрезаны начисто.
Что же нас ждёт
в остальных кругах?
Какая мука и страх?
Ревич - из неприкаянных.
После войны он не сразу нашёл себя, своё дело и место, и не сразу решился на Москву[?] Он был меченым, и долго его не печатали как поэта и не допускали к переводам. Его учителя - Сергей Шервинский, Илья Сельвинский, Павел Антокольский, а старшие друзья - Арсений Тарковский и Аркадий Штейнберг. Десятилетиями подённого труда стирал Ревич грань между понятиями поэт и переводчик, создавая единую творческую систему. И речь не о виртуозной технике версификации, не о словаре и не о второй иноязычной жизни оригинальных стихов, мотивов, тем или образов. Речь о том, что переводы как бы вживаются в поэта и становятся его дыханием и органикой, частью кровеносной системы, питающей кислородом собственные стихи, отчего внутренний мир делается более полнокровным и крепнет дух, который, как известно, дышит[?]